Медный всадник - Полина Саймонс (2001)

Ею, выходящей в ноябре из госпиталя на Греческой. Маленькой, одинокой в широком пальто, глядящей в землю… она даже не может поднять голову, проходя мимо него на Пятую Советскую. Одна, в своей Пятой Советской жизни…

– Спасите мою жену, – прошептал Александр.

– Я больше ничего не понимаю! – взволнованно пробормотал доктор.

Александр грустно качнул головой:

– Видите вон тех людей в штатском, мимо которых вы проходили по пути сюда? Это сотрудники НКВД. Помните, я рассказывал вам, что такое НКВД? И о том, что случилось с моими родителями и со мной?

Сайерз побледнел.

– НКВД правит этой великой страной. Это неумолимое орудие закона. И они пришли за мной. Снова. Завтра я исчезну, но после этого Таня не может оставаться здесь ни минуты. Она в страшной опасности. Спасите ее.

Но доктор по-прежнему отказывался понимать и все больше нервничал.

– Александр, – пробормотал он, протестующе качая головой, – я завтра же лично позвоню в американское посольство, расскажу о вас и попрошу вмешаться.

Александр начинал волноваться. Сможет ли он убедить Сайерза? Сможет ли тот сделать все необходимое? Сохранить спокойствие перед лицом надвигающейся бури? Сейчас он казался крайне расстроенным.

– Доктор, – сказал Александр, стараясь держать себя в руках, – вам трудно понять, что здесь происходит, но у меня нет времени объяснять. Где ваше посольство? В Швеции? В Англии? К тому времени как вы дозвонитесь и они свяжутся с госдепартаментом США, здешние парни из НКВД схватят не только меня, но и ее. Какое отношение имеет Татьяна к Америке?

– Она ваша жена.

– Да, с которой я обвенчался под вымышленным именем. Русским. И даже если Соединенные Штаты захотят что-то сделать для нее, будет поздно. Говорю вам, забудьте обо мне. Позаботьтесь о ней.

– Нет! – выдохнул Сайерз, вскакивая. Не в силах усидеть, он принялся бегать вокруг кровати, старательно поправляя одеяла.

– Доктор! – воскликнул Александр. – Понимаю, у вас нет времени все хорошенько обдумать. Но что, по-вашему, случится с советской девушкой, когда обнаружится, что она замужем за человеком, подозреваемым в том, что он американец, обманным путем затесавшийся в славные ряды красных офицеров? Как, по-вашему, поступит после этого наркомат внутренних дел с моей беременной женой?

Сайерз молчал.

– Могу подсказать: они используют ее как средство воздействия на меня при допросах. «Скажите все, иначе вашу жену ждет допрос с пристрастием». Знаете ли вы, что это означает? Что мне придется сказать им все. У меня не останется ни единого шанса. Я не позволю подвергнуть ее пыткам. Впрочем, они могут использовать и меня как средство давления на нее. «Вашему мужу ничто не грозит, если скажете правду». И она скажет. А потом…

– Нет! – охнул Сайерз. – Мы немедленно уложим вас в мой грузовик и отвезем в Ленинград. В госпиталь на Греческой. Поднимайтесь. Уедем в Финляндию оттуда.

– Прекрасно! – саркастически бросил Александр. – Но эти люди поедут следом. Они не выпустят нас из виду. Ни на секунду. И вам не удастся спасти ни меня, ни ее.

Глаза доктора наполнились ужасом. Он явно пытался осознать сказанное. Александр глянул в сторону двери, где Инна по-прежнему кокетничала с тремя лениво курившими незнакомцами. Александр вздохнул. Удастся ли хоть немного просветить Сайерза?

– А этот… Черненко? Ему я ничем не обязан.

– Вы должны взять его. После сегодняшнего до него наконец дошло. Он вообразил, будто я соглашусь пожертвовать ею, чтобы спастись самому, поскольку представить не способен, что на свете существуют порядочность и благородство. Теперь он знает правду. И знает также, что я не пожертвую ею ради того, чтобы уничтожить его. Я не помешаю ей сбежать только ради того, чтобы воспрепятствовать ему сделать то же самое. И он прав. Так что берите его. Я сделаю все, чтобы помочь ей, а на остальное мне плевать.

Доктор Сайерз явно потерял дар речи.