Медный всадник - Полина Саймонс (2001)

Но он словно сквозь землю провалился, зато, когда она нашла Инну, смена которой должна была вот-вот начаться, та сообщила, что доктор всюду ее ищет.

– Должно быть, не слишком усердно, – проворчала она. – Я все утро пробыла в палате умирающих.

Она тотчас же направилась туда. На столе лежал раненый с разорванным животом. Доктор наклонился над ним.

– Доктор Сайерз, – прошептала она, – что происходит? Где майор Белов?

Она невольно заметила, что жить пациенту осталось всего несколько минут.

Доктор даже не поднял головы:

– Татьяна, я уже почти закончил. Не придержите края раны, пока я шью?

– Что происходит, доктор? – повторила она, послушно подходя ближе.

– Давайте я сначала закончу, хорошо?

Татьяна взглянула на доктора, положила руку в залитой кровью перчатке на лоб пациента, немного подержала и тихо выговорила:

– Доктор, больше можно не шить. Он мертв.

Доктор едва не выронил иглу.

Татьяна стащила перчатки и вышла во двор. Доктор последовал за ней. Сейчас, в середине марта, ветра были особенно свирепыми.

– Послушайте, Таня, – с трудом начал Сайерз, беря ее за руки. – Мне очень жаль, но случилось нечто ужасное.

На слове «случилось» его голос сорвался. Под глазами темнели круги. Вид у него был донельзя измученным. Татьяна молча смотрела на него, минуту, другую…

Потом отняла руки.

– Доктор, – прошептала она, побелев и тщетно ища, за что бы схватиться, – что стряслось? Что?!

– Таня, тише, не кричите…

– Я не кричу.

– Не знаю, как вам сказать, но Александр… – Он осекся. – Утром, когда его вместе с еще двумя солдатами везли в Волхов…

Сайерз запнулся.

Татьяна не двигалась с места, словно превратившись в ледяную статую.

– Ч-что? – с трудом выговорила она.

– Они ехали через озеро, когда вражеский огонь…

– Какой еще огонь? – яростно прошипела Татьяна.

– Они хотели перебраться на другой берег до того, как начнется обстрел, но мы все-таки на войне. Вы слышали бомбежку? Немцы начали обстреливать нас из Синявина. Снаряд ударил в лед прямо перед грузовиком и взорвался.

– Где он?

– Простите. В грузовике было пять человек… Никто не уцелел.

Татьяна стремительно отвернулась, и ее тут же начало трясти так сильно, что казалось, она вот-вот распадется на жалкие ошметки.

– Откуда вы это знаете?

– Меня позвали на место катастрофы. Мы пытались спасти людей и грузовик. Но машина оказалась слишком тяжелой и затонула, – шепотом докончил он.

Татьяна схватилась за живот и едва успела нагнуться, как ее вывернуло прямо в снег. Сердце бешено билось, пульс рвал кровеносные сосуды. Она судорожно схватила горсть снега, рывком вытерла рот, набрала еще горсть и прижала к лицу. Но сердце не успокаивалось. Рука доктора легла ей на спину. Она слышала, как он зовет ее. Но голос доносился словно издалека.

– Таня… Таня…

Она не оборачивалась.

– Вы сами видели его? – задыхаясь, спросила она.

– Да, мне ужасно жаль. Я выловил его шапку…

– Он был жив, когда вы туда подоспели?

– Простите, Таня, нет.

Ноги Татьяны подогнулись.

– Пожалуйста, не нужно, – умолял доктор Сайерз, подхватывая ее. – Пожалуйста…

Татьяна с трудом выпрямилась, сверхчеловеческим усилием воли заставляя себя не упасть. И даже сумела повернуться к доктору Сайерзу, который коснулся ее лица и встревоженно пробормотал:

– Вам немедленно нужно сесть, в вашем состоянии…

– Мне мое состояние известно. Отдайте мне его шапку.

– Простите, я просто не в себе…

– Я возьму его шапку, – повторила Татьяна. Но рука тряслась так сильно, что шапка упала на снег.

Свидетельство о смерти она тоже удержать не сумела. Доктору пришлось взять его у нее. Она увидела только имя и место смерти. Озеро Ладога.

Ладожский лед.

– Где он? – слабо прошептала она. – Где он сейчас?..

Она не договорила.