Медный всадник - Полина Саймонс (2001)

Она засмеялась.

Посмотрев на огромную толпу, потом друг на друга, они в один голос объявили:

– Трамвай!

– По крайней мере у нас есть работа! – беспечно заметила Татьяна. – В «Правде» пишут, что в Америке полно безработных.

– Не будем об этом, – отмахнулся Александр. – Я принес тебе подарок. – Он вручил ей пакет в оберточной бумаге. – Правда, твой день рождения прошел, но я не успел до сегодняшнего дня…

– Что это? – с искренним удивлением спросила она, беря у него пакет. Горло у нее перехватило.

– В Америке есть такой обычай, – шепнул он, – получая подарки, ты разворачиваешь их и благодаришь.

Татьяна нервно поглядела на сверток:

– Спасибо.

Она не привыкла к подаркам, да еще обернутым, пусть и в грубую бумагу!

– Нет. Сначала разверни. Потом благодари.

– Просто снять бумагу? – улыбнулась она.

– Нет. Сорвать.

– И что?

– Выбросить.

– Весь подарок или только бумагу?

– Только бумагу, – медленно ответил он.

– Если так, зачем было заворачивать?

– Ты посмотришь, что там? – не выдержал Александр.

Татьяна нетерпеливо сорвала бумагу. Внутри оказались книги: увесистый сборник Пушкина под названием «“Медный всадник” и другие поэмы» и два томика поменьше: один – автора, о котором она никогда не слышала, Джона Стюарта Милля, «On Liberty»[3], на английском, другой – англо-русский словарь.

– Англо-русский? – усмехнулась Татьяна. – Вряд ли он мне поможет. Я не говорю по-английски. Это твой? Еще из дома?

– Да. И без него ты не сможешь читать Милля.

– Огромное тебе спасибо за все.

– «Медный всадник» принадлежал моей матери. Она отдала мне его за несколько недель до того, как за ней пришли.

Татьяна не знала, что ответить.

– Я люблю Пушкина, – прошептала она наконец. – Ты знаешь, что написал о нем поэт Майков?

Александр покачал головой.

Завороженная его глазами, Татьяна пыталась припомнить строчки.

– Он сказал… постой-ка…

Нездешними мне кажутся их звуки… как бы влиясь в его бессмертный стих… Земное все – восторги, страсти, муки – в небесное преобразилось в них!

– «Земное все – восторги, страсти, муки – в небесное преобразилось в них», – повторил Александр.

Татьяна всмотрелась вдаль. Где этот трамвай?

– А ты сам читал когда-нибудь Пушкина? – спросила она едва слышно.

– Сам я читал Пушкина, – кивнул он, отбирая у нее бумагу и отшвыривая в сторону. – «Медный всадник» – моя любимая поэма.

– Моя тоже! – выпалила Татьяна, изумленно уставясь на него. – «Была ужасная пора, об ней свежо воспоминанье… Об ней, друзья мои, для вас начну свое повествованье. Печален будет мой рассказ».

– Татьяна, ты знаешь наизусть всю поэму? Как истинно русская девушка!

– Я и есть истинно русская девушка.

Подкатил трамвай.

Они вышли у Русского музея.

– Хочешь немного пройтись? – спросил Александр.

Татьяна не могла сказать «нет», даже если бы очень хотела. Даже если бы хотела.

Они направились к Марсову полю.

– Ты вообще на службе или нет? Услал Дмитрия в Карелию, а сам ничего не делаешь?

– А сам остался, – ухмыльнулся Александр. – Набираю и обучаю ополченцев, с семи утра до шести вечера. Да еще дежурю с десяти до полуночи.

Он осекся. Татьяна поняла: именно в эти часы Даша, должно быть, приходила к нему.

– Поэтому у меня есть немного свободного времени, – быстро докончил Александр. – Правда, думаю, долго это не продлится. Но и на фронт меня не заберут. Я служу в Ленинградском гарнизоне и обязан оборонять город. Тут мой пост. Когда на фронте не будет хватать солдат, пошлют и меня.

Но тогда ей не будет хватать его!

– Куда мы идем?

– В Летний сад. Но подожди…

Александр остановился недалеко от казарм. На другой стороне улицы, вдоль Марсова поля, тянулись скамьи.

– Посиди, а я пойду раздобуду что-нибудь на ужин.

– Ужин?