Ходячие мертвецы. Падение Губернатора. Часть вторая - Роберт Киркман, Джей Бонансинга (2014)

Он работал без устали несколько часов, и лишь затем результаты удовлетворили его. Из-за отсутствия руки кое с чем справиться было не так уж просто: он с трудом смог раскрыть мусорный пакет и вымести сор из углов. Хуже того, он находил все новые и новые места, еще несущие на себе напоминание о пытках – липкие сгустки запекшейся крови, брошенный моток клейкой ленты, закатившееся под кресло сверло, на котором до сих пор виднелись частицы его тканей, ноготь среди ворсинок ковра. Он прибирался до глубокой ночи, пока не уничтожил все до единого намеки на постигшие его муки. Он даже переставил мебель, чтобы скрыть те следы, которые невозможно было отмыть: подпалины от ацетиленовой горелки, дырки от гвоздей в тех местах, где к полу был прибит фанерный щит.

Наконец он избавился от всех видимых свидетельств о пытках.

Довольный собой, он опустился в свое любимое кресло, стоящее в маленькой комнате. Тихое бульканье воды в аквариумах успокаивало его. Безмолвные крики запертых за стеклянными стенками оживших голов мертвецов приносили ему умиротворение. Он смотрел на распухшие, пропитавшиеся влагой лица, подергивавшиеся под толщей воды и представлял себе тот чудесный момент, когда он разорвет эту лохматую стерву на кусочки… И в конце концов задремал.

Ему снилось прошлое. Он был в своем доме в Уэйнсборо вместе с женой и дочкой – его разум принял этот миф и высек каждое его слово на нерушимых каменных скрижалях – и чувствовал себя счастливым, по-настоящему счастливым. Пожалуй, он никогда больше не был так счастлив. Пенни сидела у него на коленях на примыкавшей к кухне веранде обшитого досками дома на Пилсон-стрит, а Сара Блейк свернулась на диване рядом с ними, положив голову на плечо Филипу, который читал Пенни книгу Доктора Сьюза.

Но что-то мешало – странный треск, глухое металлическое бряцанье. Во сне Филип посмотрел на потолок и увидел, как по нему пошли трещины, и с каждым звуком штукатурка раскалывалась заново и на пол летела белая пыль, кружащаяся в лучах солнца. Треск становился все громче и чаще, трещин было все больше – и в конце концов потолок начал проваливаться. Филип закричал, и обломки погребли под собой комнату.

Эта катастрофа разбудила его.

Он вздрогнул. Все раны – ушибы, порезы и ссадины, стянутые швами и скрытые под одеждой, – пронзило резкой болью. Все тело покрылось холодным потом, фантомная рука заныла. Филип сглотнул горькую желчь и огляделся. Неяркое свечение аквариумов и бульканье воды вернули его к реальности – и в этот момент он понял, что до сих пор слышит жуткий треск.

С этим звуком Пенни клацала зубами в соседней комнате.

Он должен был разобраться с этим.

Это был последний этап его уборки.

– Не бойся, малышка Лилли, мне уже доводилось принимать ребятишек, – сказал Боб Стуки, без зазрения совести обманывая своих пациентов в залитом ярким серебристым светом подземном госпитале.

Стояла глубокая ночь, и в комнате было тихо, как в морге. Боб подвез монитор к кушетке, на которой под простыней лежала Лилли. Остин беспокойно ерзал на стуле рядом с кроватью, кусая ногти и то и дело переводя взгляд с бледного лица Лилли на улыбающегося Боба.

– Я, конечно, не акушер, – добавил Боб, – но в армии я видел достаточно беременных дамочек. У вас с малышом все будет хорошо… все будет тип-топ… все будет по высшему разряду.

На самом деле за весь период службы в Афганистане Боб видел лишь одну беременную женщину – местную переводчицу, которой было всего семнадцать, когда она залетела от какого-то парня из военно-торговой службы. Боб хранил ее тайну, пока у нее не случился выкидыш. Именно Боб сообщил ей об этом – хотя тогда он не сомневался, что она уже все знала. Он не сомневался в этом и сейчас. Женщина знает. Вот и все… Женщина всегда знает.

– Откуда кровь? – спросила Лилли.