Ходячие мертвецы. Падение Губернатора. Часть вторая - Роберт Киркман, Джей Бонансинга (2014)

Ярдах в пятидесяти она увидела темную фигуру, стоявшую у самой кромки деревьев, – повязка на глазу, одна рука, угольно-черные доспехи. На лице Губернатора застыла гримаса. Взгляд был устремлен вдаль. Рядом с ним стоял Гейб, который молча прикручивал глушитель к короткому стволу стального револьвера триста пятьдесят седьмого калибра. В почтительном отдалении от них виднелось еще двое мужчин, державших в руках лопаты. Остальные шестнадцать выживших бойцов импровизированной армии – дюжина мужчин и четыре женщины – помогали раненым и суетились у грузовиков, припаркованных на пыльной просеке. Пулеметчики несли вахту. Казалось, в эту минуту никого не волновали погребальные церемонии.

Гейб передал револьвер Губернатору, и тот сдержанно кивнул. Затем Филип Блейк повернулся и пошел по берегу ручья в сторону Лилли.

– Ты закончила? – угрюмо спросил он.

– Да… – кивнула Лилли. – Можете приступать.

Губернатор встал перед ней, сверху вниз смотря на братскую могилу.

– Мой дядюшка Бад воевал на Тихоокеанском фронте во время Второй мировой, – произнес он, не поднимая головы, а затем взвел курок револьвера и без промедления выстрелил в окровавленную голову Арло Симмонса.

Лилли едва расслышала сухой щелчок глушителя – чувства притупились. Губернатор прицелился в голову следующей жертве и снова выстрелил в открытую могилу. На этот раз Лилли слегка поморщилась от хлопка.

Губернатор оглянулся и посмотрел на всех, кто стоял в отдалении.

– Я хочу, чтобы все это слышали! Подойдите сюда!

Медленно, неохотно все отложили фляжки, обоймы и аптечки, растоптали окурки и подошли к опушке леса. Солнце уже клонилось к западу, тени удлинялись, напряжение нарастало.

– Мой дядюшка Бад погиб на буксире «Сонома» в октябре тысяча девятьсот сорок четвертого года, – холодно произнес Филип, прицеливаясь в очередную голову и загоняя пулю в мертвую ткань. Лилли вздрогнула. Губернатор продолжил уже громче, чтобы все слышали его слова: – Корабль подбили японские камикадзе… и он затонул… Его уничтожили дикари, не имевшие никакого уважения к Женевской конвенции и к жизни в целом, – он выстрелил еще раз, а затем и еще, пробивая один мертвый череп за другим. Затем он сделал паузу и повернулся к своим слушателям, бледные лица которых проглядывали сквозь густую листву. – Мы столкнулись с такой же ситуацией. Никогда не забывайте об этом.

Он помедлил, ожидая, пока его слова улягутся в головах, после чего повернулся и кивнул мужчинам с лопатами.

– Давайте, ребята, закапывайте их, – он посмотрел на остальных. – Они погибли не напрасно.

Двое с лопатами подошли к груде тел и начали засыпать ее влажной глиной с берегов ручья. Губернатор наблюдал за ними. Он глубоко дышал, а на лице его одно выражение сменялось другим. Лилли краем глаза видела это, но не решалась открыто посмотреть на него.

– Люди, с которыми мы боремся, – продолжил Губернатор, – хуже чертовых кусачих… Они настоящие злодеи… монстры, которым наплевать на собственных детей, на стариков – на кого угодно. Вы видели их в бою. Вы видели, что они могут не моргнув глазом прострелить затылок любому из вас. Они заберут у вас все и станцуют на ваших проклятых костях.

Выражение лица Филипа Блейка неуловимо изменилось. Пылающая ярость уступила место чему-то более странному, более призрачному, более безумному. Губернатор тщеславно вскинул голову, его единственный глаз сверкал искрами праведного гнева – и все это тревожило Лилли. Филип осматривал свой разношерстный батальон.

– Но у меня есть новости для этих дикарей, – сказал он, когда мужчины у него за спиной закончили закапывать могилу и отступили от нее на пару шагов, не поднимая головы.

Тон Филипа изменился, голос стал глубже и мягче – как будто проповедник перешел от описания геенны огненной к чтению псалмов.