Гений - Мэри Лю (2013)

Вот так мы формально присоединяемся к повстанцам. Может, ничего плохого в таком повороте событий и нет. Может, мне вообще не стоило спорить об этом с Дэем. Каэдэ жестом приглашает нас следовать за ней в коридор, по которому мы проходим до просторной душевой – тут мраморная плитка, фарфоровые раковины, зеркала, унитаз, ванна и душевая кабина с матовым стеклом. Я не могу не восхититься. Даже в моей квартире в Рубиновом секторе не было такой роскоши.

– Не торчите здесь весь вечер, – велит Каэдэ. – Мойтесь по очереди. А то познакомьтесь поближе и мойтесь вместе, если так будет быстрее. Возвращайтесь через полчаса.

Каэдэ ухмыляется мне (хотя улыбка не затрагивает ее глаз), потом показывает большие пальцы Дэю, тяжело опираясь на мои плечи. Она разворачивается и исчезает в коридоре, прежде чем я успеваю отреагировать. Не думаю, что она простила мне ее сломанную руку.

Как только Каэдэ уходит, из Дэя словно вынимают стержень.

– Ты мне поможешь? – шепчет он.

Я опускаю крышку унитаза и осторожно помогаю ему сесть. Он вытягивает здоровую ногу, потом сжимает челюсти и пытается вытянуть раненую. С его губ срывается стон.

– Должен признаться, – бормочет он, – я знавал времена и получше.

– По крайней мере, Тесс в безопасности, – говорю я.

От моих слов боль чуть-чуть сходит с его глаз.

– Да, по крайней мере, Тесс в безопасности, – эхом отзывается он, глубоко вздыхая.

Я ощущаю неожиданный укол совести. Лицо Тесс казалось таким милым, таким безукоризненно добродетельным. И расстаться им пришлось из-за меня.

А вот добродетельна ли я? Толком не знаю.

Я помогаю Дэю снять мундир и фуражку. Его длинные волосы прядями падают мне на руки.

– Дай-ка я посмотрю твою ногу.

Опускаюсь на колени, вытаскиваю из-за пояса нож. Разрезаю ткань его брюк до середины бедра. Крепкие, хотя и небольшие мышцы на его ноге напряжены, и мои руки дрожат, когда прикасаются к его коже. Я осторожно раздвигаю ткань, вижу бинт на ране. Мы оба задерживаем дыхание. На повязке обширное темное пятно, а под бинтом кровоточащая гнойная рана.

– Да, врача нужно бы поскорее, – говорю я. – Ты уверен, что сможешь сам помыться?

Дэй резко отводит глаза, щеки его краснеют.

– Конечно смогу.

Я смотрю на него, подняв брови.

– Да ты даже стоять не можешь.

– Ладно. – Он медлит, потом снова покрывается краской. – Пожалуй, помощь мне не помешает.

– Так. – Я сглатываю. – Тогда тебе лучше принять ванну. Просто сделаем это.

Я наполняю ванну теплой водой, потом беру нож и осторожно срезаю с раны напитанные кровью бинты. Мы сидим молча, избегая смотреть в глаза друг другу. Сама рана, как и прежде, в жутком состоянии: масса распухшей плоти размером с кулак. Дэй не глядит на нее.

– Ты не обязана, – бормочет он и поводит плечами, пытаясь расслабиться.

– Действительно. – Я иронически улыбаюсь. – Давай-ка я лучше подожду за дверью, а когда ты упадешь и вырубишься, приду тебя спасать.

– Нет, – отвечает Дэй. – Я хочу сказать, ты не обязана вступать в Патриоты.

Улыбка сходит с моих губ.

– Ну, у нас, похоже, нет выбора. Рейзору нужны мы оба, в противном случае он не будет помогать.

Дэй на мгновение касается моего плеча, когда я наклоняюсь, чтобы расшнуровать его ботинки.

– Что думаешь об их плане? – спрашивает он.

– Убить нового Президента?

Я отворачиваюсь, как можно осторожнее распускаю шнурки, раздвигаю бортики. Этот вопрос я еще не рассматривала, поэтому обхожу его.

– Так что ты думаешь? Тебе ведь придется отказаться от своего принципа не убивать людей. Для тебя такое, наверно, шок.

Меня пугает реакция Дэя: он в ответ только пожимает плечами.