Удивительные Люди Икс. Одарённые - Питер Дэвид (2012)

Звук ее голоса вязок, тягуч, точно сироп. Внезапно мама визжит, обхватывает Тильди, прижимает ее к себе, снова визжит… Чудище бросается вперед, хватает Тильди и вырывает ее из рук матери. Оно тянет Тильди в себя, внутрь, и только тут Тильди понимает: чудище – женщина, мать, и она хочет забрать Тильди себе. Чудище втягивает Тильди прямо в собственное тело. Теперь Тильди – часть его. Она парит в воздухе, не в силах сделать ничего, а ее мать нечленораздельно кричит и бросается к ней. Мама кричит, а Тильди читает мысли чудища, а чудище думает: «Как вкусны ее крики». С этой мыслью чудище тянется к матери, хватает ее за руки, дергает, и Тильди вдруг оказывается на школьном дворе и видит, как этот противный Хантер Дженкинс обрывает крылышки бьющейся в его пальцах мухи. Мать Тильди успевает издать еще один визг – и ее тело разрывается надвое, прямо посередине. Кровь везде – на кровати, на стенах, на языке смакующего ее чудища – на всем вокруг, кроме самой Тильди, беспомощно парящей в воздухе. Тильди кричит, но тело чудища заглушает крик.

В дверях – отец, полностью одетый, кричит что-то вроде:

– Что за дьявольщина тут творится?! Ты и Тильди в это втянула?!

Тильди пытается закричать, крикнуть отцу: «Беги!» – но он замирает на пороге, в ужасе вытаращив глаза. Чудище бросается к нему, хватает и вспарывает ему живот снизу вверх. Клинки входят в тело легко, точно нож в масло, и папа смотрит вниз на то, что вываливается из живота, и принимается отчаянно запихивать все эти багровые шланги и все прочее обратно – туда, где им положено быть, но вдруг оседает на колени. Из его горла рвутся булькающие звуки, и это, похоже, не нравится чудищу. Подхватив отца, чудище с размаху пришпиливает его к стене, чтобы положить конец этому бульканью.

Комната озаряется непонятно откуда взявшимся красным светом. В дверях появляются двое. Полицейские! Полицейские – ее друзья. Она знает это: так говорил один из них, приходивший в школу пару месяцев назад. У него был начищенный до блеска жетон, полицейская собака на поводке и кобура с пистолетом, который он наотрез отказался вытащить и показать мальчишкам, как те ни упрашивали.

У этих двоих нет собаки, зато пистолеты Тильди видит своими глазами. Оба ствола направлены на нее. Чудище взмахивает свободной рукой (вторая все еще в груди папы), и его кулак пробивает туловище ближайшего из полицейских насквозь. Удар поднимает его в воздух, распластывает по стене, как бабочку. Второй полицейский нажимает на спуск, и пуля, пущенная трясущейся рукой, летит прямо в Тильди. Сейчас она умрет. Сейчас она…

– Вита-а-а!!!

С громким криком Тильди резко вскочила и села в постели. Короткие темно-русые волосы упали на глаза, прикрыв небольшой тонкий шрамик на лбу. Ночная рубашка прилипла к взмокшей от пота коже. Тильди била дрожь. Казалось, картины, которые она только что видела, намертво приклеены к глазным яблокам изнутри. В маленькой спаленке, сделавшейся началом и концом ее мира, было темно, и в этой темноте – Тильди была уверена, абсолютно уверена – вновь появились чудища. Все они, сколько бы их ни было, окутали ее, поглотили и, как следствие, навсегда поселились в ней, поджидая случая сбежать на волю и учинить новую бойню.

– Вита! – вновь закричала Тильди, и комната вдруг наполнилась светом.

Комната была невелика. Розовые обои на стенах, в углу – один-единственный шкаф, в который поместилась вся одежда Тильди, кроме пропитанной кровью ночной рубашки, которой она не видела с Той Самой Ночи. (Рубашка была исследована от первой до последней ниточки и теперь хранилась в пластиковом пакете, надежно запертом в контейнере, которого Тильди никогда не увидит.) На стене напротив висело большое зеркало. Таких больших зеркал Тильди никогда раньше не видела и не понимала, зачем оно, но не очень-то задумывалась над этим.