— Уверена ли ты, Намима? — равнодушным тоном поинтересовалась Идзанами. — Человеком тебе отсюда не выйти. Что за радость быть мухой или червяком? Что надеешься ты увидеть, если ради этого готова стать насекомым? Почувствуешь ли ты то же, что чувствовала, когда была человеком? Хотя кто знает, ведь люди отличаются от богов.

Идзанами посмотрела на меня испытующе. Наверное, сомневалась, действительно ли хватит у меня силы духа, чтобы превратиться в столь крошечное и ничтожное существо.

— Это возможно совершить один-единственный раз. Когда насекомое умрет, ты снова будешь должна вернуться в царство мертвых. Другого способа нет. Неужели ты все равно согласна? И вдобавок неизвестно какая смерть ждет тебя. Не забывай, тебе еще раз придется пройти через муки смерти, — произнесла Идзанами и снова подняла чашу. Со скучающим видом она плеснула остатки воды на самую середину страны Ямато. От этого небрежного жеста множество людей неожиданно лишилось жизни в Ямато. и, наверное, это вызвало большой переполох.

Я вышла из рабочего кабинета Идзанами, пошла по темному коридору подземного дворца и все продолжала думать, что если есть такая возможность, то надо во всем убедиться своими глазами. И все же тяжело будет возвращаться в царство мертвых, попав снова в мир живых. Стоит только задуматься об этом, становится трудно решиться на такой шаг. Но так хотелось увидеть мужа и дочку. И еще меня неприятно задело замечание Идзанами, что «люди отличаются от богов». Все смешалось у меня в душе, и я колебалась.

— Намима, как дела?

Из тени огромного столба вышла Хиэда-но-Арэ. Заметив, что ее рассказ испортил настроение Идзанами, она предпочла некоторое время не появляться ей на глаза.

Я же часто с ней беседовала. Хиэда-но-Арэ привыкла выступать перед высокопоставленными господами, рассказывала им истории о богах так, будто была их очевидцем. Она могла рассказывать один и тот же рассказ и во второй, и в третий раз, не изменив ни слова, ни полслова. Беседы наши было короткими, но ее рассказы всегда радовали меня — других развлечений в царстве мертвых не было.

— Намима, что-то вид у тебя понурый, — встав на цыпочки, Хиэда-но-Арэ, которая была ниже меня на голову, посмотрела мне в глаза.

Мне не хотелось, чтобы кто-то заглядывал мне в душу, и я невольно отвернулась.

— Что могло в этом подземном дворце так разбередить твое сердце? Может, Идзанами осерчала на тебя?

Арэ, любившая быть в курсе всех дел, попыталась взять меня за руку. Мы обе были духами, а потому тела наши прозрачны. Взять меня за руку невозможно, но мне показалось, что я почувствовала ее прикосновение, и вздрогнула. И я, и Хиэда-но-Арэ были всего лишь беспомощными созданиями, от которых только и осталось, что чувства и сознание. И все же в этот момент я неожиданно почувствовала, как она дотронулась до меня. Какое же это было давно забытое ощущение. Прикосновение живого было восхитительно. Умерев, я оказалась запертой здесь, разлученной с миром живых. Меня охватило беспокойство — я не знала, как быть, и невольно открылась Хиэда-но-Арэ:

— Душа моя в смятении после того, как узнала я от госпожи Идзанами, что муж мой и дочка вернулись на остров.

— Ты же мертва. Почему тебя это так разволновало? Конечно, живые скорбят по нам, но потом быстро забывают. Живые эгоистичны, поступают, как им удобно, и память у них короткая. Да и сами разве не были мы такими же? Теперь не должно быть нам дела до живых. Лучше уж оставь их в покое! — решительно заявила Арэ, но меня продолжали мучить сомнения. Вряд ли Хиэда-но-Арэ, у которой не было своей семьи и которая была в стране Ямато обласкана сильными мира сего, могла понять мои чувства, когда я рассказала ей о том, как мы с Махито, подвергая себя смертельной опасности, бежали с острова.

— Обидно мне, что не смогла спасти мою дочурку, — произнесла я, и Хиэда-но-Арэ, видно, поняла, что нашла ключ к моему признанию. На этот раз она рассмеялась и стала поддразнивать: