Первые леди Рима - Фрейзенбрук Аннелиз

Событие это запомнилось отчасти из-за нелепости того, как Максенций был разбит, попав в собственную ловушку — когда подпиленный мост, который он готовил, чтобы устроить засаду армиям Константина, рухнул в Тибр под его собственными войсками. Но гораздо более важное событие, отметившее эту битву в истории, случилось предыдущей ночью, когда Константин заявил, что видел в небе крест. Это стало священным моментом его жизни и поворотной точкой в истории христианства.

Рассказы об эпизоде крайне противоречивы и породили много толкований — если притянутыми за уши теориями пытаться рационализовать то, что Константин мог увидеть, от атмосферного явления, известного как эффект гало, до пролетающей по небу кометы. Но ключевой частью истории стало то, что то ли во сне, то ли наяву Константин узрел в небе крестообразный знак — не просто крест, а хи-ро, монограмму, включающую первые две буквы имени Христа, как они писались по-гречески.[823] И при этом некий голос велел ему послать войска в битву с этим знаком Бога на доспехах воинов.[824]

Константин подчинился, и с 312 года судьба христианства повернулась к лучшему. Константин взял под контроль Западную империю, включая Галлию, Британию, Испанию, Италию и Северную Африку, и образовал альянс со своим восточным партнером Лицинием, который победил Максимина Деа, получив контроль над восточными землями. В 313 году, как отзвук мирного аккорда Октавиана и Антония в Брундизии, Константин и Лициний встретились в Милане, чтобы оформить свой пакт, который был скреплен браком последнего на сводной сестре Константина — Констанции. Декларация была издана от имени обоих императоров, призывая покончить с преследованием христиан.

Однако следующее десятилетие стало свидетелем нелегкой судьбы договора между Константином и Лицинием, закончившегося тотальной войной за полный контроль над империей. Одним из ключевых пунктов конфликта стала религиозная суть империи. Константин не пошел по самоубийственной тропе отрицания римских традиционных богов, что оттолкнуло бы от него нехристианское население империи, — но он посвящал все больше времени и отдавал все больше имперских ресурсов христианской церкви, демонстрируя себя ее защитником от все более жестокого обращения с христианами на Востоке.

В 324 году Константин разбил Лициния под христианскими боевыми штандартами и вновь объединил империю. Несмотря на попытки Констанции добиться помилования мужа, Лициний был годом позднее убит, и Констанция вернулась в дом брата — теперь единственного римского императора. Елена, уже почти восьмидесятилетняя, должным образом была объявлена Августой, этот титул она разделила с невесткой, Фаустой.[825]

Следующее поколение римских императриц взяло мать Константина за образец.

Христианизация Римской империи, которая последовала за победой Константина в 324 году, оказала влияние на последующую роль женщин — не только тех, кто играл роль Августы до завершения римского владычества в конце V века, но также и женщин других социальных слоев. Она принесла женщинам социальную и правовую вовлеченность во все вопросы, впрямую касающиеся их, — такие как брак, развод, рождение детей, здоровье, сексуальная этика и финансовое наследование.