Материнское воскресенье - Грэм Свифт (2016)

И как раз в этот момент, когда она, взирая на творившийся вокруг беспорядок, слегка переменила позу, приподняв одну ногу и согнув ее в колене, между ногами у нее потек щекотный ручеек: это ее покидало семя Пола, смешанное с ее собственными внутренними соками. В запасе у нее были, разумеется, и другие слова, но слово «семя» нравилось ей больше всего. Этот «ручеек» мог вытечь и в любой другой момент, но то, что он вытекал именно сейчас – точно вместе с его «семенем» наружу просачивалась и ее грусть, – было чем-то похоже на некий ответный удар с ее стороны. Теперь Полу было бы довольно сложно лечь – пусть через какое-то время – в ту же постель со своим «цветочком», если, конечно, он и впрямь вынашивал подобные планы.

И если он не возьмет и не прикажет ей прямо сейчас – она ведь так и осталась горничной, хотя и не служила в его доме, – сменить на постели простыни.

Это, конечно, довольно грубый аргумент. Подобными «аргументами» пользуются животные, которые ни брачных клятв не дают, ни слуг не держат. Просто помечают свою территорию – и все.

И она отнюдь не собиралась сейчас, когда он вскочил с постели и практически принял решение, просить его: «Пожалуйста, не уезжай! Пожалуйста, не оставляй меня!» Она не принадлежала к высшему свету, где разыгрывались подобные драмы, и не имела права играть хоть какую-то роль в этих спектаклях. Она, правда, даже занимая в обществе весьма скромное место, всегда испытывала презрение к таким вещам. Как не смогла бы и воспользоваться – впрочем, она же была Полу не женой, а как раз наоборот, – неким иным, почти безмолвным, но более яростным языком жестов. Или же просто испепелить его взглядом.

Впрочем, это было уже не важно: между ногами у нее на простыню уже стекал пресловутый «ручеек».

А Пол встал, широко шагая, пересек комнату. Возможно, впрочем, он всего лишь хотел посмотреть на часы. И она снова видела его во всей неприкрытой, грубоватой наготе. У него даже походка становилась иной, когда он был без одежды: походка зверя.

Подойдя к туалетному столику, он взял в руки часы, повернулся и посмотрел на нее. Она больше не шевелилась – не осмеливалась. Пожалуй, лишь ее соблазнительно приподнятое округлое колено и распростертое на постели обнаженное тело могли еще заставить его передумать. А он и впрямь задумался, пожирая ее глазами и ничуть не стесняясь ни собственной наготы, ни того, что практически выставляет напоказ свои чувства. Ей показалось, что он – судя по виду его полового члена – даже несколько возбудился, глядя на нее, но не слишком. И все продолжал на нее смотреть, машинально заводя свои наручные часы и вертя их в руках, точно слепой.

– Без четверти час… – невнятно пробормотал он. – Значит, если выскочить из дома прямо сейчас, то можно, пожалуй, успеть… Мы договорились встретиться на полпути. Она в этом «Лебеде» всех знает. Это вообще ее идея была.

Словно Джейн, горничной из Бичвуда, могло быть известно, где именно в Боллингфорде находится отель «Лебедь» и как долго туда нужно добираться на автомобиле! Зато «вождям племен», которые собрались на ланч в Хенли, это, конечно, известно. Детям захотелось побыть наедине? Они решили устроить себе приватный ланч? Что ж, в этом нет ничего плохого. Тем более что мальчик ведет себя в высшей степени похвально и все утро просидел над учебниками.

Но пока что Пол явно испытывал легкое затруднение, не совсем представляя, как одеться, как привести себя в презентабельный вид, как заставить себя собраться и воссоздать свою привычную элегантную внешность. Впрочем, он явно не спешил к этому приступать. Он по-прежнему смотрел на Джейн, бродя взглядом по всему ее телу, и наверняка уже заметил ту «крамольную» полоску на простыне между ее ногами.