Тайна «Голубого поезда» - Агата Кристи (1928)

Мы с мужем хотели бы поблагодарить вас за то, что вы делали для моей бедной сестры Эммы. Ее смерть оказалась для всех нас тяжелым ударом, хотя мы, естественно, знали, что в последнее время разум ее очень быстро угасал. Я знаю, что ее посмертные распоряжения носят очень странный характер, и, поэтому, они не выдержат никакой критики в соответствующем суде. Не сомневаюсь, что вы, с вашим здравым смыслом, уже это поняли. Мой муж говорит, что всегда лучше решать все в досудебном порядке. Мы с удовольствием дадим вам рекомендательные письма с тем, чтобы вы могли занять похожее место в новой семье, и надеемся, что вы не откажетесь принять от нас небольшой подарок.

Будьте уверены в нашем сердечном к вам уважении,

Мэри Энн Харфилд.

Кэтрин Грей дочитала письмо до конца, слегка улыбнулась и прочитала его во второй раз. На ее лице, когда она читала письмо во второй раз, играла улыбка восхищения перед бесцеремонностью писавшей. Затем она взяла второе письмо. Бегло просмотрев его, положила бумагу на стол и уставилась прямо перед собой. На этот раз женщина не улыбалась – любому наблюдателю было бы трудно догадаться о том, какие чувства в этот момент скрывались за ее спокойным, задумчивым взглядом.

Кэтрин Грей было тридцать три года. Она родилась в хорошей семье, но ее отец разорился, и Кэтрин рано пришлось начать зарабатывать себе на жизнь. Ей было всего двадцать три года, когда она стала компаньонкой старой миссис Харфилд.

По общему мнению, миссис Харфилд была женщиной «трудной». Ее компаньонки менялись очень часто – они приезжали с глазами, полными надежд, а уезжали с глазами, полными слез. Но с того момента, как десять лет назад в Литтл-Крэмптоне появилась Кэтрин Грей, в доме установился мир и покой. Никто не знал, как это произошло. Укротителями змей рождаются – научиться этому невозможно. Кэтрин Грей родилась со способностями укрощать собак, старух и маленьких детей, и делала она это без всяких видимых усилий. В двадцать три года Кэтрин была спокойной девушкой с очень красивыми глазами. В тридцать три она оставалась все той же девушкой с серыми глазами, которые смотрели на мир с верой в лучшее, которую ничто не могло поколебать. Более того, она была рождена с хорошим чувством юмора, которое смогла сохранить, несмотря ни на что.

Сейчас, когда Кэтрин сидела за столом, глядя прямо перед собой, она услышала звонок в дверь, который сопровождался энергичным стуком дверного молотка. Еще через минуту миниатюрная служанка открыла дверь комнаты и сообщила слегка запыхавшимся голосом:

– Доктор Харрисон.

В двери вошел крупный пожилой врач, так и брызжущий энергией и жизнелюбием, что он успел уже продемонстрировать своей атакой на дверной молоток.

– Доброго вам утречка, мисс Грей.

– И вам доброго утра, доктор Харрисон.

– Я пришел так рано, – начал объяснять мужчина, – поскольку уверен, что вы уже получили весточку от одной из этих кузин Харфилд. Она называет себя миссис Сэмюэль – жуткая змея, по правде сказать.

Не говоря ни слова, Кэтрин взяла письмо миссис Харфилд и протянула его доктору. Она с удовольствием наблюдала, как он изучает его, сдвинув брови и издавая рычание и фырканье, которые свидетельствовали о его недовольстве. Закончив чтение, мужчина опять бросил письмо на стол.

– Совершенно жуткое сочинение, – кипел доктор. – Но пусть оно вас ни в коем случае не беспокоит, милочка. Мозги у миссис Харфилд были не хуже моих или ваших, и никто не возьмется доказывать обратное. У них нет никаких шансов, и они об этом прекрасно знают. Все эти разговоры о суде – просто блеф чистой воды. Просто попытка обойти вас на повороте. И смотрите, милочка, не позволяйте им втереться к вам в душу, не думайте, что вы обязаны отдать им какие-то деньги, не позволяйте им давить на какие-то моральные принципы.