Осада, или Шахматы со смертью - Артуро Перес-Реверте (2009)

Возникнув в боковых дверях, к столу приближается адъютант в конногвардейском мундире и вполголоса обменивается с Вильявисенсио несколькими словами. Тот кивает, поднимается. И тотчас встают Тисон и главноуправляющий.

– Простите, господа. Принужден оставить вас ненадолго.

В сопровождении адъютанта он выходит из кабинета. Тисон и Гарсия Пико остаются на ногах, глядя в окно на крепостные стены, бухту и прочий пейзаж. Красивые виды открываются отсюда: должно быть, три года назад ими любовался и предшественник Вильявисенсио – генерал Солано, маркиз дель Сокорро, – пока разъяренная чернь не выволокла его отсюда, не потащила по улицам за то, что снюхался с французами. Солано крепко держался того мнения, что истинные враги испанцев – англичане и атаковать эскадру адмирала Росили, блокированную в бухте, значит подвергать опасности город. Придя в неистовство, толпа горожан во главе со всяким припортовым отребьем – проститутками, контрабандистами и прочими подонками общества – приняла его слова близко к сердцу. Дворец губернатора был взят приступом, а Солано – зверски убит, причем устрашенные солдаты кадисского гарнизона пальцем не пошевелили в его защиту. Генерала растерзали на улице Адуана на глазах у Тисона, который тоже не вступился за него. Чистейшим безумием было бы ввязываться в это, а от того, какая участь постигла маркиза дель Сокорро, было ему ни жарко ни холодно. Было и есть. С не меньшим безразличием будет он взирать на генерала Вильявисенсио, если то же самое сегодня случится с ним. Или с Гарсией Пико.

Меж тем сей последний в задумчивости смотрел на комиссара:

– Полагаю, надо воспользоваться обстоятельствами.

Ну еще бы, сказал про себя Тисон, возвращаясь к действительности. А иначе зачем бы ты стал тащить меня сюда, к этому хмырю с густыми эполетами.

– Если будут еще убийства, держать дело в тайне не удастся, – говорит он.

– Черт… – морщится Гарсия Пико. – С чего вы взяли, что будут? Сколько времени прошло с последнего?

– Четыре недели.

– А вы, мой друг, так и не нашли улик?

Тисон не оставляет без внимания это «вы, мой друг». Но лишь качает головой:

– Никаких. Преступник всякий раз действует одинаково: нападает в уединенных местах на юных девушек. Затыкает рот и засекает до смерти.

На кратчайший миг его охватывает желание рассказать о совпадении с бомбами, но он сдерживается. Скажешь – придется слишком многое объяснять. А он не в настроении. И аргументов нет. Пока нет.

– Прошел месяц. Быть может, убийца устал.

Гримаса, перекашивающая лицо Тисона, должна означать сомнение. Все возможно, отвечает он. Но не исключено, что просто поджидает удобного случая.

– Считаете, будут еще убийства?

– Может, будут. А может, и нет. Кто его знает…

– В любом случае, это ваше дело. И вам за него отвечать.

– Дело мое, но весьма нелегкое. Тут нужно будет…

Но начальство раздраженным взмахом руки обрывает:

– Послушайте, у каждого свои обязанности. У дона Хуана Марии – свои, у меня – свои. А у вас – ваши. И вам надлежит делать так, чтобы ваши не превращались в мои.

Последние слова он произносит, глядя на дверь, за которой скрылся Вильявисенсио. Потом снова поворачивается к Тисону.

– Не вижу больших препятствий к тому, чтобы схватить убийцу, действующего таким образом. Вы сами только что сказали: город – невелик.

– Я еще сказал, что народу в нем – пропасть.

– Следить за этим самым народом – тоже ваша обязанность. Раскиньте сети, взбодрите агентуру. Вам за это жалованье платят. – Гарсия Пико, кивнув в сторону закрытой двери, понижает голос: – Если, не дай бог, случится еще одно убийство, нам потребуется козел отпущения. Тот, кого можно будет предъявить обществу… Понимаете? И покарать.

Ага, вымолвил все-таки, разродился, почти с облегчением думает Тисон.

– Такое трудно доказать, не получив признательных показаний…