Ночные легенды (сборник) - Джон Коннолли (2004, 2007)

По прошествии пары часов, в ходе которых он всего-то выписал штраф-талон заезжему коммивояжеру (гнал под шестьдесят в зоне, где допускается только сорок) и пожурил пару ребятишек, рассекавших на скейтбордах по парковке банка, Лопес зашел в кафетерий Стива Дивентуры на кофеек. Он собирался разместиться за стойкой, но тут увидел за столиком у окна доктора Брэдли и попросил Стива отнести заказ туда.

– Ничего, если я подсяду? – спросил он.

Грег Брэдли встрепенулся, словно выходя из задумчивости – судя по мимике, не очень тому огорчаясь. Он был примерно одного возраста с Лопесом, но при этом типичной «белой косточкой»: загорелый блондин с хорошими зубами и неплохими деньгами на счету. В городе покрупнее он бы за свои услуги мог зарабатывать куда больше, но здесь жила его семья, и сам он был всецело привязан и к этому городку, и к его жителям. Лопесу оно было понятно; он и сам был из таких.

Имелось подозрение, что Брэдли скрытый гей, хотя они меж собой, разумеется, этого не обсуждали. Оно и понятно, почему доктор предпочитал держаться тишком. Народ в Истоне по большей части толерантен: вон и мэр у них черный, и шеф полиции с испанской фамилией, и все это несмотря на то, что девяносто процентов населения городка составляют белые. Просто пациенты ведут себя с докторами до забавности странно: некоторые едут на прием аж в Бостон, прежде чем позволить хотя бы прикоснуться к себе конкретному гею – причем не только мужчины, но и женщины. В общем, Грег Брэдли вел холостяцкую жизнь, а большинство народа в Истоне предпочитало этот факт обходить. Так вот заведено в мелких городках.

– Конечно, присаживайся, – кивком пригласил Брэдли, пододвигая тарелку.

Ржаной сандвич с тунцом был у него едва тронут, а кофе, похоже, остыл.

– Хорошо, что я себе тунца не заказал, – улыбнулся Лопес.

– Да нет, тунец-то в порядке, – флегматично возразил Брэдли. – Это я, в каком-то смысле, в ауте.

Официантка поднесла Лопесу кофе и сообщила, что сандвич скоро будет готов. Он поблагодарил.

– Может, я чем-то могу помочь? – поинтересовался Лопес.

– Если только ты чудотворец. Думаю, ты все равно об этом скоро узнаешь, так что давай уж лучше через меня. У Линка Фрэйзера рак. Представляешь?

Лопес отпрянул всем телом. Он действительно не знал, что сказать. Линк в этом городке был своего рода достопримечательностью. Так было испокон. Когда-то давно, годы и годы назад, Лопес даже ухаживал за одной из его дочек. Линк во всем и всегда вел себя достойно и даже не обижался, когда он, горе-ухажер, за неделю до выпускного ее бросил. Ну, то есть перестал держать обиду года через два.

– И… насколько все серьезно?

– Он весь изрешечен, я у больных такого даже и не помню. Пришел он ко мне пару дней назад – самый первый раз, когда он вообще ко мне обращался. В то утро он уже мочился кровью, да сильно так. Я видел, ему сама мысль о посещении врача ненавистна, но уж сильно, видно, допекло. Да и как иначе. Я его в тот же день отправил на обследование, и вечером мне уже позвонили с результатами. Черт, они, видно, даже биопсии дожидаться не стали – хватило одного рентгена. Хуже всего у него обстоит с печенью, но уже передалось и на позвоночник, и почти на все основные органы. Нет, ты представляешь? Сегодня утром я разговаривал с его сыном, и он дал мне добро на разглашение тем, кто близок к его отцу.

– Бог ты мой, – Лопес повел головой из стороны в сторону. – И сколько ему еще осталось?

– Немного. Хотя представляешь, он божится, что еще пару дней назад у него не только болей, но и вообще никаких симптомов не было, пока не появилась кровь. Даже не верится.

– Линк мужик крепкий. Такому руку оттяпай, так он спохватится, только когда вспомнит завести часы.

– Тут любой силач сдуется. Поверь, при такой картине он должен был мучиться месяцами.

Прибыл сандвич Лопеса, но тот, как и Брэдли, есть уже не хотел.

– Где он сейчас?