Рой - Скотт Вестерфельд, Дебора Бианкотти, Марго Лэнэгэн (2016)

Ну конечно, теперь все понятно. Четкая иерархия, разделяющая зрителей, исчезла. Слава, статус и известность – все было стерто, и потеря этих ориентиров привела людей в бешенство.

Тибо едва мог различить две фигуры у алтаря: высокого парня и крохотной девушки, держащихся за руки и смотрящих в глаза друг другу искрящимся от напряжения взглядом. Взглядом, полным любви, способной разнести вдребезги целый мир.

Он ощущал силу Глюк, пытающейся вытянуть его разум, чтобы усилить ее связь с Монетой. Кто я такой, жалобно спрашивала какая-то часть его мозга. Существую ли я вообще?

Подумаешь, «Дзен для начинающих» задавал этот вопрос постоянно уже много лет.

– Мудрость твердит мне, что я – ничто, – прошептал Тибо, перепрыгивая с одного стула на другой. Он прыгал через ряды, не обращая внимания на оброненные в панике шляпки, сумочки и разбросанные лепестки цветов. Четыре подружки невесты стояли, замерев с широко открытыми глазами, возле алтаря. Нити внимания над их головами метались и извивались, пытаясь найти хоть какую-то новую цель.

– Я – ничто, – выговорил Тибо, спрыгивая с переднего ряда. Он поскользнулся и чуть не упал, упираясь рукой в холодный мрамор пола.

– Я – Анонимус, – выговорил он ничего не значащие слова.

Связь между парой у алтаря дрогнула и зашипела. Их сила пыталась выпить его мозг, выпить его сущность.

Только. Не. Отступай.

Внезапно крики и шум охваченной паникой толпы перекрыл твердый, страстный девичий голос:

– Я, Рен, беру тебя, Дэйви, в незаконные мужья…

Тибо замер на месте, и волосы у него на затылке встали дыбом от мрачной торжественности ее слов. Глюк бросила игры с толпой – теперь она была абсолютно серьезна.

– Чтобы с этого дня быть вместе, – продолжала она, – какое бы чокнутое дерьмо ни приключилось. В богатстве и в бедности, во здравии и даже если мы будем больны, как последние собаки. Даже если рой нас на куски порвет. Чтобы быть вместе, пока не разлучит нас сраная смерть – сегодня, завтра или на следующей неделе.

По мере того как она говорила, осанка Дэйви становилась все более гордой и прямой. Его взгляд, направленный на девушку, казалось, потрескивал от напряжения.

Тибо почувствовал, как его сила воли спиралью утекает, вливаясь в поток чистого узнавания и глубокой, горькой верности, соединяющей этих двоих. Зачем он пришел сюда? Только для того, чтобы стать свидетелем этой сцены?

– Я повторю все, что ты сказала, – прошептал Дэйви. – До последнего слова.

Он надел на палец девушки огромное сверкающее кольцо.

– Хватай их, Анон! – закричал высокий голос.

Тибо оглянулся и увидел высоко на хорах машущую ему девушку в красном платье и темных очках. Позади нее виднелись озадаченные хористы, уставившиеся вниз в часовню.

Внимание девушки было приковано к нему. Сложное внимание, сосредоточенное во множестве взглядов хористов и нескольких зрителей, еще оставшихся внизу. Ему уже приходилось с этим сталкиваться. Но кто…

– Анон, да стукни их как следует! Заставь их разделиться! – заорала девушка.

Анон? Имя было ему знакомо…

– Вспомни, кто ты! – закричала девушка. – Твои родители забыли тебя в больнице!

Он содрогнулся от шока – от нахлынувшего ужаса, жажды, одиночества, понимания того, что о нем забыли, – и попытался зацепиться за этот клочок памяти.

– Я – ничто, – повторял он, всходя по ступеням алтаря. Монета и Глюк – нет, Дэйви и Рен – все еще стояли, впиваясь друг в друга взглядами.

Дэйви что-то говорил:

– В богатстве и в бедности, но бедность нам не грозит…

Тибо вскинул руку, перерезая сияющий поток внимания между ними, стирая их из сознания друг друга.

Они ошеломленно вздрогнули и сделали шаг назад, потеряв дар речи.

Мечущаяся толпа внезапно замерла, люди изумленно уставились друг на друга. В наступившем безмолвии раздались два болезненных вскрика – те двое на алтаре упали на колени.