История Рима от основания Города - Тит Ливий

В следующие дни, когда трибуны не заводили речи о законопроекте, они были кротки и спокойны, как никто другой: любезно приветствовали плебеев, заговаривали с ними, приглашали к себе в дома, помогали им на форуме, самим трибунам предоставляли созывать собрания для всяких других целей, не оказывая помехи. Ни в общественной, ни в частной жизни не обнаруживали суровости, если только не заходила речь о законопроекте; во всех других случаях молодежь угождала народу. И трибуны не только спокойно исполнили все свои дела, но даже были выбраны на следующий год. Не произнося ни одного грубого слова, не говоря уже о насилии, они мало-помалу приручили плебеев кротким и ласковым обхождением. При помощи таких уловок они в течение целого года задерживали проведение законопроекта.

15. Консулы Гай Клавдий, сын Аппия, и Публий Валерий Публикола приняли государство успокоенным. Новый год [460 г.] не принес ничего нового; одна часть граждан была озабочена проведением законопроекта, другую тревожила необходимость принять его. Чем сильнее младшие патриции старались заручиться расположением плебеев, тем ожесточеннее трибуны своими обвинениями внушали народу подозрение против них: уже составлен заговор, Цезон в Риме; подготовлен план умерщвления трибунов и избиения плебеев; старейшие патриции поручили младшим принять меры к устранению из государства власти трибунов и восстановлению порядка, существовавшего до удаления на Священную гору.

В то же время со стороны вольсков и эквов боялись войны, почти привычной и чуть ли не из года в год повторяющейся, а между тем неожиданно разразилась другая, более близкая и небывалая беда. Изгнанники[260] и рабы, числом до 2500, предводимые сабинянином Аппием Гердонием, заняли ночью Капитолий и Крепость. Немедленно в Крепости были перебиты все, не желавшие принять участие в заговоре и вместе с ними взяться за оружие, другие, пользуясь суматохой, стремглав в страхе бежали на форум. И слышны были попеременно крики: «К оружию!», «Враг в городе!» Консулы боялись и дать оружие плебеям[261], и оставлять их безоружными, так как не знали, какая беда столь неожиданно обрушилась на город – со стороны ли внешнего или внутреннего врага, есть ли то следствие ненависти плебеев или коварства рабов. Они старались успокоить волнение, а, успокаивая, иной раз сильнее возбуждали его: нельзя ведь было, опираясь на власть, управлять испуганной и оробевшей толпой. Тем не менее раздают оружие не всем, а столько, чтобы иметь на всякий случай достаточно сильный отряд против неизвестного врага. Расставляя караулы во всех местах города, открытых для нападения, они провели остаток ночи в тревоге и неведении, кто такие враги и сколько их. С рассветом открылось, что за война и кто вождь ее. Аппий Гердоний звал с Капитолия рабов, обещая свободу; он-де взял на себя защиту всех несчастных, возвращение в отечество несправедливо удаленных изгнанников и освобождение рабов от тяжкого ига. Он предпочитает сделать это с соизволения народа римского, если же на такой исход дела не будет надежды, то он поднимет вольсков и эквов и вообще испробует самые крайние средства.