Владыка Ледяного сада. В сердце тьмы - Ярослав Гжендович (2007)

Часом позже я отыскиваю нож. Мой длинный нож в ножнах, пара к утраченному мечу. Он лежит метрах в десяти от пепелища, запутавшись в безлистые уже ветки одного из кустов. Я рыдаю от счастья, прижимая к себе нож, и в моей голове мелькает мысль, что, похоже, со мной что-то не так. Находка переламывает несчастливую полосу, и я быстро отыскиваю многое – клочки одежды, разодранную жилетку и, наконец, сагайдак с луком, что висит в ветвях. Немного, но, надеюсь, мне хватит. Лук, кажется, поврежден, но, думаю, его можно починить.

Я складываю все это в одном месте – нищебродство, но лучше, чем ничего. Ведь у меня есть нож. А у человека, у которого есть нож, есть все. Имея нож, можно смастерить почти любой необходимый инструмент, оружие и даже укрытие. Можно рубить, резать, поддевать, пилить и копать. Нет более нужного инструмента, чем нож. Я знаю об этом хорошо, поскольку помню времена, когда власть запретила иметь ножи.

Уцелевший фрагмент кожаного жилета не велик, но его хватит на два примитивных мокасина. Вырезаю ножом два куска кожи соответствующей формы, а потом ставлю на каждом ногу и обвожу углем. Это будет подошва. Потом должным образом подрезаю края и заворачиваю их на ноги, как учили на курсах.

Жаль жилет, но теперь у меня есть обувь. Я накладываю самые длинные фрагменты разорванного пояса на ствол и вырезаю ремешки. Не слишком длинные, но связываю их друг с другом и стягиваю мокасины, продергивая ремешок сквозь проверченные ножом дырочки в коже.

Работая, я то и дело отчаянно пытаюсь активировать цифрал. Почти непроизвольно. Руки у меня трясутся. Я мокрый и замерзший. Следующая задача – чем-то прикрыться. Базовая проблема – одежда и укрытие. Не цифрал.

Я стою спиной к пожарищу, ровно так, как стоял в момент, когда за мной выросло дерево. Это легко. Достаточно развернуться так, чтобы вид, который почти выжжен у меня в мозгу, оказался перед моими глазами.

Два затуманенных хребта, что жмутся друг к другу, словно ягодицы. Все те же рваные линии гор, затянутые голубоватой дымкой. Видные вдали два пятна леса, взбирающегося по склонам, пылая царскими красками осени. Семьдесят три хвойных куста, скрученных, будто они вышли из-под рук мастера бонсай.

Да.

Так я стоял, когда мое тело взорвалось деревом.

Меч был за спиной. Разорвало портупею, и меч полетел назад, туда, где его нашел тот проклятый щенок. Живой труп, который понятия не имеет, что он ходит по земле только из-за временных технических проблем.

Ходячее тело с отсроченным приговором на шее. Вор, который осмелился обокрасть Древо.

Нож висел высоко слева, на бедре. Он полетел в сторону, определяемую моей левой рукой, прямо в те кусты. Расстояние – около десяти метров. Там я его отыскал. Кошель и ножны с перочинным ножом висели на поясе, чуть сзади, на правом бедре. Я отмерял расстояние шагами. На этот раз мне нет нужды обыскивать всю поляну, лишь треугольный фрагмент в том направлении, куда, предположительно, полетели мои вещи. То, что я заставил себя мыслить аналитически, вознаграждается: нахожу еще ложку и полу кожуха. Кусок размером, может, с пару ладоней, но именно тот, который был для меня очень важен. Левая пола, в которой размещается потайной карман, где находится кисет с трубкой и горсткой табака. Экспериментальное зелье, купленное еще в Змеиной Глотке, пропало – и я не стану о нем плакать. Не могло пригодиться.

Я собираю охапку веток и бросаю ее в огонь, а потом сижу, попыхивая трубкой. Я возвращаю себе равновесие. Вот новое знание: в костер хворост нужно подбрасывать, а не стонать, что он прогорает. Человек постоянно учится. Облачко дыма, благовонно пахнущее сушеными сливами, просветляет мой разум, и я вдруг отчетливо осознаю свою глупость. Мне даже не хочется комментировать собственное состояние.

Я встаю и длинными шагами направляюсь туда, где произошла битва.