Мир, который сгинул - Роберт Хайнлайн (1951)

Что-то неладно с запахом. Такое озеро должно источать насыщенный и теплый аромат воды. Даже если прорвало трубу или, что менее аппетитно, разворотило отстойник, от бреши по всем законам должен идти сильный запах. Я кошусь на Кемнер и думаю об авиационном топливе или химических отходах – в своем новом амплуа она вполне могла устроить рядышком с тронным залом домашнее огненное озеро, но ничем таким не пахнет. То есть вообще ничем не пахнет, хотя перед нами пузырится большое количество какой-то дряни. Взрыв открыл родник с природной дистиллированной водой? Соляной источник? Может, Аддэ-Катир геотермически активен? Понятия не имею. Когда мы сюда приехали, нам об этом не рассказывали. Меня потихоньку охватывает скверное предчувствие, неподвластный разуму ужас, какой бывает, если попасть в лапы матерого злодея; чувство из разряда «вот дерьмо». Оно подсознательное и, вероятно, – в самом буквальном смысле – экзистенциальное. Я волнуюсь за собственное существование.

Кемнер делает жест рукой, и Карсвилля толкают в проход усеченного самолета. На глазах у него повязка, но руки и ноги свободны. Пираньи, решаю я. Кемнер нашла выводок и хочет покормить их нами. Но разве они тут водятся? Не знаю. Вообще, их родина – Южная Америка, но, с другой стороны, британцы-империалисты вполне могли завезти сюда парочку для пущего колорита. «Ну, как дела, сержант Даливал, как сегодня рыбка? Первый класс, а? Козлятины хватает? У, чтоб я еще раз попробовал козлятину!.. Говорят, итальянцы ее едят, но они и топор съедят, с чесноком-то. А воевать не умеют, верно, Даливал? Твердость духа – вот что важно. Кому как не тебе – это знать. Что такое? Ананду опять отъели палец? Бестолочь! Пираньи – не мидии, понимать надо». Мне приходит в голову, что это мог быть предок доктора Фортисмира. Он как раз из тех, кому горный Эдем не покажется раем, если в искусственном озерце не будут плавать мерзкие прожорливые рыбы. «Пусть жрут воришек, ха-ха! Аха, аха-ха-ха! Ха? Устроим маленькое испытание. Если все получится, завезем еще! Ха! Тогда и посмотрим, как местные будут переплывать рвы! А, сержант Даливал? Конечно, в твоих услугах больше не будет нужды…»

Опять же, ни о чем подобном нас не предупреждали. Об этом непременно должны были рассказать Гонзо, но сейчас не время спрашивать. Главный прихвостень Рут Кемнер появляется за спиной Карсвилля и толкает его к краю самолета. Опять пираты, но на сей раз другие. Самолет – аналог доски? Будь с нами или умри, точно. Карсвилль кричит, срывается вниз и падает в воду сперва задницей, окунается целиком. Через секунду он вскакивает, отплевывается и падает опять. Все это происходит метрах в пятнадцати от нас, может чуть больше. Карсвилль начинает молотить руками, и гипотеза о пираньях у меня в голове набирает популярность, но я все еще не верю своим глазам. Мой экзистенциальный страх уже льется через край. Творится что-то ужасное. Не-ладное. Анти-правильное. Видя знакомые обломки, форму самой бреши и осколок ракеты-носителя посреди озера, я начинаю понимать, что вода появилась из-за Сгинь-Бомбы. Мне вообще не полагается видеть эту дрянь, ведь она означает, что Сгинь-Бомба – отнюдь не идеальное оружие. Безобразие, которое мы устроили на самом базовом уровне вселенной, не обошлось без последствий.

Тут чья-то рука хватает Карсвилля за плечо, и он падает на спину. Поверхность озера вздымается и пенится: под водой идет настоящая драка.