Мама на выданье - Даррелл Джеральд (1996)

— Дурной обычай,— твердо молвил Фред.— Там же грязно. Откуда ему знать, кто там побывал до него.

Он принялся обрабатывать поднос, на котором вполне могла бы поместиться голова Иоанна Крестителя.

— А я вот не был верующим, пока мою душу не спасла Чэрити.

— Чэрити? — озадаченно повторил я за ним.

— Моя третья жена,— пояснил Фред.— Она привела меня в секту, и я был спасен. Мне там все растолковали. Все зло в мире исходит от одной женщины.

— Это от кого же? — спросил я; хоть бы не назвал миз Магнолию.

— От Евы, вот от кого. Это она изобрела крепкие напитки и сотворила блуд.

— Как же она могла изобрести крепкие напитки? — поинтересовался я, уверенный, что этот факт говорит скорее в пользу Евы, чем против нее.

— Яблоки,— сказал Фред.— На этом древе познания РОСЛИ яблоки, а где яблоки, там и до сидра недалеко. Наверно, она спьяну натворила такие дела.

Это какие же? — спросил я в полном недоумении.

— У нее совсем ум за разум зашел от пьянства,— Убежденно произнес Фред.— Какая женщина в здравом уме станет разговаривать со змеем? Нормальная женщина сразу побежала бы к телефону звонить в полицию и пожарным.

На мгновение я отчетливо представил себе сады Эдема и древо познания добра и зла, окруженное ярко-красными пожарными машинами и цепочкой полицейских.

— И она же виновата в современной перенаселенности, да-да, сэр.

— Но у Евы было мало детей,— возразил я.

— А как они себя повели? Блуд, простите за выражение, внебрачные связи налево и направо. Всякому здравомыслящему человеку понятно, что такое поведение и привело к перенаселенности. Да-да, блуд и сидр — вот за что Господь изгнал их.

Должен признаться, его слова заставили меня совсем по-новому взглянуть на грехопадение Адама и Евы.

— Существуй в то время запрет на спиртное, все могло бы пойти иначе,— продолжал Фред.— Но даже сам Господь не может все предусмотреть.

— Пожалуй,— задумчиво произнес я.

К сожалению, наши с Фредом богословские изыскания были прерваны появлением миз Магнолии; ворвавшись на кухню, она доложила, что зал находится в абсолютном, совершенном, безупречном порядке и через час меня там будут ждать сливки мемфисского общества.

— Вы успеете еще выпить стаканчик кока-колы,— добавила она, понизив голос.

Хотя мне казалось, что с момента прибытия в Мемфис я только и делаю, что в огромных количествах поглощаю сатанинский напиток, все же я совершил еще одно бодрящее возлияние перед выходом на сцену.

Моя лекция пользовалась бешеным успехом. Боюсь, не столько по причине захватывающего содержания, сколько из-за моего аксе-цента.

— У вас, право, совсем необычный аксе-цент,— заявил мне после лекции крупный краснолицый мужчина с седыми бакенбардами.— Честное слово, сэр, совсем необычный. Понимаете, прямо дрожь пробирает — как от этого парня, как бишь его — Уильяма Шекспира.

— Спасибо,— ответил я.

— Вы не подумывали о том, чтобы перебраться к нам на Юг и стать американцем? С таким аксе-центом мы были бы рады видеть вас у себя.

Я сказал, что благодарен за приглашение и непременно подумаю об этом.

На другое утро, страдая, увы, от похмелья, вызванного потворством южному гостеприимству, я не слишком твердой походкой спустился вниз к завтраку и застал все семейство в полном составе за сверкающим от полировки столом, по которому горными ручьями растеклось серебро. Прислуживал Фред.

— О,— сказала двоюродная бабушка Доринда,— познакомьтесь — мой муж, мистер Рочестер.

— Мы уже познакомились, Доринда,— отозвался двоюродный дедушка Рочестер.— Вчера вечером этот доблестный джентльмен помог мне отбить атаку мятежных орд янки.

— Я очень рада за вас обоих,— ответила двоюродная бабушка Доринда.— Это прекрасно, когда людей объединяет что-то.

— Как вам спалось? — справилась миз Магнолия, не обращая на них внимания.