Улитка - Эльга Мира

Бросившись прямо в одежде на покрывало, я горько разрыдалась: оттого, что сама во всем виновата, оттого, что совершенно безоружна в своей отчаянно-порывистой сути. Почему же мне так сложно найти своего мужчину? Неужели только необузданный темперамент Роберта мог заставить меня подчиняться? Стоило ли тогда прогонять прошлое, если уверенности в будущем не было никакой? О чем теперь рыдать… Разве ценим мы огонь, когда он горит? Нет! О нем сожалеем, лишь глядя на тлеющие угли.

Перед глазами всплыло ироничное лицо Джудит:

«Что, снова облажалась?! Кто ж просил переть, как танк?!»

«Да, мой милый, снова. Вот такой я глупый воробей. А ты так далеко, и это совершенно невыносимо. Уткнуться бы в твое плечо, но оно за тысячи километров. И самое печальное – разлука яркой вспышкой высветила реалии наших с тобой отношений, непоколебимая близость в которых – сущий вымысел… Помнишь: „Все мы волны и утесы друг для друга“. Первые плещутся у ног вторых, ласково и беспощадно подтачивая их силу до тех пор, пока поверженные исполины не рухнут в пучину морскую. А неугомонные волны понесутся дальше – к новым преградам, к неизведанным берегам. Но даже они, неутомимо бурлящие, однажды исчезнут. Неважно, кто из нас утес, а кто волна, – ближе тебя у меня все равно никого нет…»

Странно! В природе так много разумных существ, и только человеку мирозданием даровано два преимущества: осознание смерти и мечты о чем-то большем. Из-за страха умереть мы абсурдно торопимся жить, любить, жаждем вдохнуть все запахи вселенной разом, зато надежда помогает усыпить холодящий ужас «Завтрашнего Ничто», наполняет существование иллюзией смысла. Вспыхнувшая влюбленность гасла бы намного быстрее, если бы ее не подпитывала фантазия.

На прикроватной тумбочке лежали две потрясающие книги: «Черный обелиск» Ремарка и «Путешествие на край ночи» Селина. Ярый антифашист, чье книги сжигались на нацистских кострах и французский коллаборационист с именем, запятнанным коричневой чумой, теперь мирно соседствовали, перейдя в ипостась великого наследия, еще раз молчаливо напоминая, что бренно все: ненависть, боль, поклонение, чаяния, страсти.

И все же человек без чувств – лишь набор бессмысленных молекул.

Внезапно проникновенная мелодия «Утро карнавала» в исполнении Аструд Жильберту прокралась в каюту откуда-то сверху, нарушив мои угрюмые размышления.

И в струнах гитары моей,

Живущих мечтой о тебе,

Слышится стон В память твоих поцелуев,

Слетевших с губ.

Я встрепенулась. У босановы яркая душа!

– Выходи, потанцуем, – раздался мягкий голос за дверью.

Помедлив пару мгновений, я повернула защелку. И в сердце снова взошла зоря.

ГЛАВА 9

Той ночью у нас не было секса. Мы долго танцевали и слушали музыку, снова пили вино, смотрели нарезку из старых черно-белых кинофильмов. И в этом общении появился интимный смысл, который возникает у людей лишь при долгой беседе «по душам». Яхта мирно покачивалась на волнах, убаюкивая все невзгоды и обиды. И, как ни странно, мое сердце уже точно знало: мы вместе надолго.

Наступившее утро оказалось действительно особенным. Я уловила его таинство, еще нежась в сладкой полудреме, когда, продолжая улыбаться дурману растворившейся ночи, почувствовала теплый луч на своей щеке.

На телефоне пиликнул СМС. Ну, кто первый не выдержал томительной пытки?! Нехотя приоткрыла глаза. Конечно, Джудит!

«Будь добра, подскажи, куда ты задевала мой диск „Stone Sour“? И, вообще, как дела?»

«Что, дружок, еле дотянул до девяти?! – ехидно усмехнулась в душе. – Вот возьму и не отвечу! Продолжай изнывать от интереса».

Сладко потянувшись, перевернулась на другой бок. Надо же, а жизнь ведь прекрасна!

Около десяти легкий стук в дверь вырвал меня из грез.

– Ты спишь? – спросил Эрик.

– Уже нет. Скоро выйду.