Улитка - Эльга Мира

Утро погребения было ясным и тихим. В его трогательной торжественной красоте еще острее ощущалась непоправимая утрата. Все собравшиеся на похоронах крепились, как могли, но как только гроб вынесли из катафалка, сдержать рыдания было уже невмоготу. И мы все плакали, все без исключения. Для большинства это было первое столь близкое столкновение со смертью. Она, курносая, сделала Аркадия совершенно неузнаваемым. В саване лежал не наш сумасшедший философ, не гений, не бесхитростный добряк, а усохший безликий труп с запавшими щеками и глазницами, с руками, холоднее самой зимы. Потерянным взглядом я обвела присутствующих, на лице каждого из них читалась беспомощность. Джудит и Роберт угрюмо стояли за управителем похорон, ожидая команды стать в траурную процессию. Бледная Сиси шла рядом со мной, опустив голову. Ее тонкие пальцы дрожали в руке Яна. Родители Аркадия – два маленьких человечка, затравленно жались к друг другу, беззвучно рыдая… Так много внезапной скорби и безысходности. Даже среди огромной толпы не покидало состояние полного одиночества… Священник прочел молитву, близкие сказали последние слова, двое могильщиков закрыли гроб крышкой. Как будто и не было человека.

Часть VI

ВЕСНА

ГЛАВА 1

Проснувшись однажды утром, мы с Джудит поняли – пришла она, еще совсем молодая и невинная, но уже теплая и солнечная. Весна! Решение назрело само собой: «Нужно отпраздновать!» Ближайший бейзель – маленький трактир на углу улицы, заманивал своим игристым вином.

– Привет, друзья!

– Привет, ребята! Разливай на всех, будем пировать!

– За что поднимем бокалы?

– Как за что?! За яркое солнце, за зеленую траву, за шумных воробьев и, конечно, за Нее – прекрасную и долгожданную, за Нее – таинственную и многоликую, за Весну – повелительницу сердец наших!

Мы веселились, как дети, смеялись, как сумасшедшие. Мы пели песни и танцевали, а с нами рядом плясали, смеялись и кутили все, кто тем утром случайно заглянул в таверну. Один пожилой грек, улучив минутку, подсел ко мне. Улыбнувшись Джудит, ведущему хоровод танцующих, он сказал:

– Редко встретишь такую гармоничную пару. Держитесь друг друга, и счастье будет с вами вечно.

– Вы думаете, что возможно быть всегда счастливым? – печально улыбнулась я.

– А как же иначе? Несчастны только дураки.

– Нет, вы перепутали. Говорят по-другому – только дураки всегда счастливы.

– Дочка, – сказал старик, взяв меня за руку, – я могу ошибиться в том, какой сегодня день или сколько мне лет, но я никогда не путаю имена своих внуков и не забываю ни одной житейской мудрости. А что до дураков, так эту поговорку они сами и придумали, чтобы себя в умные записать. Нет! Поверь мне, старому бродяге, счастье с несчастьем спят в нас вместе, бок о бок. Мы для них как детская колыбелька. Только умному человеку по силам понять, как поднять первое, не разбудив второе. Счастье… Вот он разбудит свое (грек кивнул в сторонку Джу), если до этого не свернет себе шею.

– А я?

– Ты? Ты женщина – тебе нужно молиться и быть мудрее. Главное – помни: когда счастье наполняет твою душу, нельзя дать другим его расплескать.

– Это непросто.

– Сложнее не бывает.

Восхищенно посмотрев на собеседника, который с такой искренней простотой говорил о серьезных вещах, я, поддавшись порыву, поцеловала его в сморщенную щеку. Тот умиленно хихикнул беззубым ртом и хотел было сказать что-то еще, но не успел. Внезапно подскочивший друг, схватив меня за руку, вытащил в центр зала.

Старик направился к двери, по дороге кивнув на прощанье. Я искоса бросила взгляд на Джудит.

«Ну почему у меня всегда все не, как у людей!»

– Черт подери, – жаловалась я ему позже, когда мы, накачанные не одним литром алкоголя, плелись в парк. – Отчего жизнь ко мне так несправедлива?

Все мужики, которые мне нравятся, оказываются либо придурками, либо голубыми.