Белларион - Сабатини Рафаэль

— Когда мы подписываем контракт, синьор принц?

— Завтра утром, синьор граф, — ответил Теодоро, и на его тонких губах мелькнула улыбка удовлетворения. Еще бы! Как тонко он смог провернуть дело с этим продажным выскочкой и заманить его обещаниями, выполнять которые ему, маркизу Теодоро, возможно, никогда не придется.

На другой день, рано утром, они вновь встретились с регентом, но на этот раз уже в его кабинете, в присутствии нотариуса, написавшего под диктовку Теодоро контракт, двух монферратских синьоров и Вернера фон Штоффеля, свидетеля со стороны Беллариона.

Нотариус зачитал сначала контракт, все пункты которого были одобрены Белларионом, а затем грамоту, в которой Белларион повелением маркиза Теодоро объявлялся графом Асти и детально перечислялись все земли, отводившиеся в его будущее владение. Оба документа были уже скреплены печатями и подписями представителей Монферрато. Дело оставалось за Белларионом, и нотариус протянул ему смоченное в чернильнице гусиное перо. Но Белларион с сомнением взглянул на регента.

— Документы могут погибнуть, — сказал он, — что чревато трагическими последствиями, когда речь идет о деле чрезвычайной важности. Поэтому я взял с собой свидетеля, который при необходимости подтвердит обещание, данное вашим высочеством.

Маркиз нахмурился.

— В таком случае пускай мессер Штоффель хорошенько ознакомится с ними.

— Нет, это будет не мессер Штоффель. Нужный мне свидетель уже ждет в приемной вашего высочества.

С этими словами он шагнул к двери и настежь распахнул ее.

В следующее мгновение в комнату, прихрамывая и опираясь на костыль, вошел Фачино, которому Белларион подал приготовленные для подписи документы.

У регента вырвался из горла какой-то нечленораздельный звук, и он оторопело уставился на кондотьера.

— Мерзкий ловкач! — давая выход душившему его гневу, завопил маркиз Теодоро, когда к нему вернулся дар речи. — Безродный, чванливый Иуда! Как только я мог довериться тебе! Как я мог забыть о твоей подлой, низкой натуре! Грязный пес!

— Ловкач! Иуда! Грязный пес! — с укоризной в голосе проговорил Белларион, словно взывая к присутствующим о несправедливости эпитетов, которыми столь щедро наградил его Теодоро. — Зачем использовать такие сильные выражения? Разве я, как послушный сын, мог подписать контракт без одобрения своего отца?

— Ты еще издеваешься надо мной, вонючий шакал?!

Фачино сурово взглянул на маркиза, и в его глазах запылал огонь.

— Придумайте-ка словечки покрепче, чтобы их можно было вернуть вам, синьор, — медленно проговорил он. — Все, что вы говорили здесь до сих пор, чересчур мягко для вас.

Не в силах более сдерживаться, маркиз, пылая яростью, рванулся к Фачино, словно собирался разорвать его на части. Но не успел он сделать и двух прыжков, как на его пути оказался Белларион, внешне невозмутимый, но державший руку на поясе, с которого свисал тяжелый кинжал.

— Может быть, мы станем вести себя прилично? — не повышая голоса, произнес он. — Если у вашего высочества чешутся руки, то вы можете воспользоваться услугами десятка моих людей, которые ждут в вашей приемной.

Маркиз замер как вкопанный, пытаясь взять себя в руки. Ему это удалось, но с большим трудом. Фачино презрительно рассмеялся ему в лицо и уничтожающим тоном произнес: