Белларион - Сабатини Рафаэль

— Все. Например, почему его послали именно в южном направлении. Вы думаете, Теодоро не знал, что Вальсассина и находящиеся в его непосредственном подчинении капитаны, одним из которых являюсь я, находятся в Квинто, на западе от Верчелли? Почему посыльного не допросили раньше или… — он запнулся, и его сузившиеся глаза остановились неподвижно на побагровевшем от гнева Карманьоле. -…Или, может быть, его все же допрашивали? — возвысив голос, закончил он.

— Кто допрашивал? — рявкнул Карманьола. — Черт возьми, на что вы намекаете?

— Вы прекрасно понимаете, на что я намекаю. Благодаря вам мы едва не совершили убийство, и теперь нам осталось только выяснить, дурак вы или злодей.

Заревев, словно бык, Карманьола бросился на него, но другие капитаны встали между ними, образовав живой барьер; принцесса вскочила на ноги и в резких выражениях потребовала восстановить порядок. И удивительно — загрубевшие, малообразованные вояки беспрекословно повиновались этой хрупкой, худенькой девушке, почти девочке, с гордо вскинутой головой и сверкавшими огнем темными глазами на бледном лице.

— Капитан Уголино, такие слова недостойны вас, — укорила его принцесса. — Вы забыли, что если посыльный не был допрошен, то вина за это ложится на всех нас. Мы слишком предвзято отнеслись к свидетельствам против принца Вальсассины.

— Это вы сами сейчас чересчур предвзято относитесь к Вальсассине, — вмешался Карманьола. — Зачем понадобилось ему снимать осаду, если он не союзник Теодоро? Ну, что вы скажете!

Вопрос был адресован всем присутствующим, и Уголино да Тенда взял на себя смелость ответить на него.

— Вспомните, как Белларион послал своих людей удержать мост в Карпиньяно, пока вы возились со своими наплавными мостами. Его намерения не всегда очевидны для таких тупиц, как мы с вами, Карманьола.

Карманьола злобно посмотрел на него.

— Мы обсудим это чуть позже и в другом месте, — пообещал он ему. — Вы использовали выражения, которые моя честь не позволит мне забыть.

— Может быть, и неплохо, если вы хорошенько запомните их, — ничуть не смутившись, отозвался Уголино. — А теперь, мадонна, позвольте откланяться. Через час моя кондотта уходит из лагеря.

Она с болью взглянула на него.

— Я очень сожалею, мадонна, — ответил он на ее взгляд. — Поспешные умозаключения соблазнили меня уклониться от исполнения своего долга по отношению к принцу Вальсассине, и теперь я должен немедленно исправить сделанную мной ошибку.

Он низко поклонился ей, взял со стула свой плащ и, позвякивая шпорами, направился к двери.

— Эй, постойте-ка! — выпалил ему вслед Карманьола. — Прежде чем вы уйдете, мы должны свести счеты между собой.

Уголино повернулся на пороге и выпрямился во весь свой внушительный рост.

— Я предоставлю вам такую возможность лишь после того, как получу ответ на свой вопрос: дурак вы или злодей, — сказал он, — и только в том случае, если выяснится, что вы — дурак.

— Ваше высочество, позвольте мне задержать его, — обратился к принцессе Карманьола, побледневший от гнева и унижения. — Нельзя дать ему уйти.

Но она отрицательно покачала головой.

— Нет, синьор. Я никого насильно не задерживаю здесь. И капитан Уголино прав, как мне кажется, в своем решении.

— Прав? О Боже! Как он может быть прав? — подняв глаза к крестовому своду потолка, возопил он и повернулся к остальным капитанам: — А вы? — спросил он. — Вы тоже не прочь чем-то оправдать свое неповиновение?

— Синьор, если мы все совершили ошибку, мы должны честно признать это, — поспешил ответить ему Беллуно, который был офицером его кондотты.

— Я рад, что у вас осталась хоть капля честности. А у остальных? — окинул он гневным взором трех других капитанов.