Слезы темной воды - Корбан Эддисон (2015)

Он дернул бинокль в сторону лодки Гедефа, и ужас охватил его. Один из нападающих лежал, перевалившись через планширь и свесив одну руку в воду, а другой держась за окровавленную грудь. Гедеф орал на скованный страхом экипаж, стреляя по вышке. Потом он тоже получил пулю в бедро. Нога под ним подломилась, автомат полетел за борт и исчез в воде.

В тот же миг Исмаил понял, что нужно делать. Бросив бинокль, он вырвал румпель из рук испуганного рулевого. Его люди кричали, чтобы он прекращал атаку, их темные лица были перекошены страхом, но его не интересовала их трусость. Он слышал только одну винтовку, и это означало, что на судне только один стрелок. Он хорошо стреляет, но не может находиться одновременно везде. Если Исмаилу удастся подняться на борт, он сумеет его вырубить. На улицах Могадишо ему приходилось такое проделывать.

Набирая максимальную скорость, он направил лодку к корме «Нефритового дельфина». Громадное судно высилось над ними, как за́мок из закаленной стали. Исмаил присмотрелся к открытым окнам на вертикальной корме. Располагались они на уровне главной палубы, в тридцати футах над водой, но в пределах досягаемости. Лестница с крюками, которую они привезли с собой, была сконструирована специально для таких целей.

Услышав новые винтовочные выстрелы, он посмотрел на лодку Гедефа, находившуюся в ста ярдах от него. Глаза его округлились, пока разум фиксировал происходящее. Гедеф стоял на четвереньках в центре лодки, держа на плече гранатомет. Это было самое мощное оружие в их арсенале, но предназначалось оно не для использования против кораблей, а для устрашения. Исмаил замахал рукой, как сумасшедший, пытаясь привлечь к себе внимание Гедефа до того, как тот превратит пиратство в покушение на убийство.

То, что случилось затем, потрясло Исмаила. Гедеф поднял РПГ, направил на «Нефритовый дельфин» и спустил курок. Когда граната вылетела, задняя огненная струя воспламенила двигатель лодки, превратив его в бомбу. Двигатель взорвался с такой силой, что огненные клубы взвились высоко в небо, а лодку подбросило вверх, как игрушку. Волны быстро окружили обломки корпуса и утащили их в глубину, оставив на поверхности тела и горящее масляное пятно.

Исмаил, оцепенев, наблюдал за происходящим, его лодка постепенно сбавила ход и остановилась, покачиваясь на поднятых «Нефритовым дельфином» волнах. Он не слышал, как кричали люди вокруг, не замечал он и удаляющийся контейнеровоз. Он снова находился в Могадишо, сидел, скорчившись, за перевернутым «джипом» на улице Мака ал Мукарама, рядом с ним сжался в комок плачущий Юсуф. Вокруг свистели пули, некоторые рикошетом отскакивали от «джипа», другие впивались в стену дома у них за спиной. Люди кричали на сомалийском, кто-то был ранен, кто-то умирал под напором правительственных танков. А потом грянул взрыв и наступила черная пустота потери сознания. Глаза его заморгали и снова увидели кровь, почувствовали ее вязкую густоту на коже. Он услышал вопль, сорвавшийся с его губ…

…и так же неожиданно вернулся в настоящее. Люди выкрикивали его имя:

– Афиарех! Афиарех! Что теперь делать?

Они в ужасе таращились на него. Гюрей, двадцати четырех лет, неграмотный козопас из глубинки, хорошо умевший только одно – стрелять из автомата; Дхуубан, девятнадцати лет, младший из восьми братьев и сестер, худой, как пугало, и мечтавший доказать отцу, что тоже чего-то стоит; Осман, двадцати пяти лет, упрямый и полный юношеских сил; Либан, двадцати лет, проверенный в деле сын торговца верблюдами, правая рука Исмаила; и наконец Сондари, задумчивый юноша семнадцати лет, мать которого продавала кат, чтобы прокормить пятерых его братьев, пока отец тратил ее заработки на новую жену. Без Гедефа они словно осиротели. Им был нужен кто-нибудь, кто повел бы их за собой.

– Будем искать выживших, – произнес Исмаил властным тоном. Он знал, как нужно командовать людьми, это знание – единственное, что он получил от «Шабааб».