Слезы темной воды - Корбан Эддисон (2015)

Исмаил сидел в задней части лодки, держась одной рукой за румпель, и смотрел на погружающееся в море солнце. Вокруг вповалку лежали его люди, неподвижные, с остекленевшими глазами. Океан был спокоен, как гигантское озеро без начала и конца. Идя на скорости меньше шести узлов, лодка скользила по воде, почти не раскачиваясь, создавая встречный ветер, легкий, как человеческое дыхание.

Когда солнце исчезло и небо начало темнеть, Исмаил поискал взглядом первые звезды. Сначала он увидел Аль-Наср высоко на западе, потом Дханаб и Аль-Ваки на севере. Круглая луна висела на востоке. Он не чувствовал страха перед грядущей ночью. Темнота – это не более чем отсутствие дня. Невозмутимость пришла к нему с опытом: бесчисленные ночи в лагерях «Шабааб», проведенные на твердой земле рядом с Юсуфом; недели в море, когда приходилось спать под вращающимися созвездиями, названия многих из которых он знал от отца.

Но его спутников ночь приводила в ужас. Те самые волны, над которыми они смеялись в свете дня, ночью казались им чудовищами. Исмаил приготовился. Сегодняшняя ночь будет хуже остальных. Они все устали, изголодались и осознавали весь ужас своего положения. Помимо того что они упустили «Нефритовый дельфин», потеряли Гедефа и оманскую дау, во время дневного шквала они еще и лишились одной банки с водой. Шторм, яростный, как джинн, едва не опрокинул лодку и улетел, оставив их измятыми, промокшими до нитки и подавленными.

Согласно показаниям GPS-устройства Исмаила, они за девять часов преодолели расстояние в пятьдесят две мили. Сейчас до Маэ оставалось еще два дня пути, но его люди уже проявляли признаки усталости. Осман и Гюрей ворчали о пустых желудках, да еще Мас раздул пламя – ему померещилось, что он видит новое грузовое судно. Посмотрев в бинокль, Исмаил сообщил, что это туча, оставшаяся после шторма. Но Мас стал размахивать автоматом и заставлять их гнаться за призраком. По-своему Исмаил даже был рад этой ошибке, потому что из-за нее его люди стали меньше уважать Маса. Но злорадствовать он не спешил. Чтобы сохранить положение предводителя, ему нужно было держать их вместе.

Когда свет над горизонтом начал меркнуть, Исмаил выключил мотор и лодка постепенно остановилась. Разыскав на дне лодки фонарь, он зажег его и растопырил на линзе пальцы, чтобы рассеять луч.

– Я знаю, вы голодны, – сказал он. – Я тоже хочу есть. Мы должны совершить магриб[10], как если бы были дома. Чтобы выжить, нам нужна помощь Аллаха.

Сондари, самый набожный из них, согласился первый. Остальные последовали позже. Религиозность их была очень сомнительна, особенно в случае Османа и Гюрея, которые на суше занимались только тем, что пили, жевали кат и прелюбодействовали. Но все они были воспитаны мусульманами и знали молитвы.

– Кто поведет? – осведомился Мас с вызовом в голосе.

Исмаил пригласительным жестом развел руки:

– Может, ты? Ты знаешь такбир[11].

В глазах Маса отразилось удивление и еще оттенок страха.

– Нет, нет, – сказал Либан. – Ты должен вести. Ты знаешь весь Коран.

– Либан прав, – вступил в разговор Гюрей. – Аллах скорее услышит Афиареха, чем любого из нас.

Исмаил дождался, пока решение стало единодушным. Потом указал на север:

– Мекка там. Здесь нет места, чтобы стоять или встать на колени, но мы можем склонить головы.