Слезы темной воды - Корбан Эддисон (2015)

Исмаил ощутил легкое эхо грусти. Его отец был увлеченным букинистом и тратил почти всю свою скромную зарплату, получаемую в университете Найроби, на редкие книги. Увозя семью в Сомали, он всю коллекцию оставил своему двоюродному брату, но лучшие тома забрал с собой, чтобы основать библиотеку в средней школе, которую открыл в Могадишо. Излишняя уверенность в себе и полезные связи заставили Адана думать, что он сможет защитить свою школу и семью от раздора, который начал захлестывать город. Военачальники играли по его правилам за мзду, но потом пришла «Шабааб» и все изменилось.

Исмаил отвернулся от книг и отворил дверь в кладовую. Она была забита самыми разными вещами и продуктами: рулоны туалетной бумаги и полотенец, запасы одежды, пакеты с сушеными фруктами и пастой, кипы парусины и чехлы для парусов с надписями «спинакер» и «запасной грот». Стены кладовой были увешаны картами в защитном покрытии, а пол сплошь заставлен коробками со свежими фруктами и овощами. Исмаил достал из сетчатого мешочка три папайи, вернулся на камбуз и поставил их на столешницу.

– Моим людям это понравится, – сказал он капитану.

Капитан бросил на него недовольный взгляд:

– Еще заказы?

– Это все, – покачал головой Исмаил.

– Можно включить музыку? – спросил капитан, указывая на встроенные в потолок колонки. – В плавании мы обычно слушаем музыку.

Просьба застала Исмаила врасплох. Западную музыку он не слушал с начала войны. «Шабааб» запретила ее, и каждого, кто нарушал запрет, пороли кнутом. Новобранцев пороли особенно жестоко. У «Амният» – разведки «Шабааб» – повсюду имелись шпионы, и Исмаил своими глазами видел, как одного солдата исхлестали до полусмерти за то, что он позволил какой-то девушке оставить мобильный телефон с западным рингтоном. В городах и пиратских лагерях Галмудуга допотопные бумбоксы и компьютерные колонки иногда исторгали западные песни, но все равно они считались запрещенными. По какой-то причине сейчас это представлялось ему в ином свете.

– «U2»[17] есть? – спросил он, и выражение лица капитана смягчилось.

– Конечно, – сказал капитан и кивнул сыну.

Под изумленным взглядом Исмаила Тимаха достал из кармана смартфон, тронул экран, и пульсирующий гитарный риф оживил каюту.

– Как ты это… – начал спрашивать он, но Боно перебил его словами: «Я пойду следом». Через несколько секунд вступила группа, и рок-звезда начал петь.

Исмаил сел за навигационную станцию и молча прослушал всю песню до конца. Он позволил музыке омыть себя, счистить слой грязи с души и обнажить хотя бы на миг молодого человека, которым он был до того, как начался ужас, – преданного сына, любящего брата, прилежного студента университета. Он чувствовал покачивание парусника, видел капитана, нарезающего папайю, но на несколько драгоценных минут вернулся в Могадишо, в одну на двоих с братом спальню, и слушал песни, которые скачал на свой старый ноутбук. Там же, рядом с ним, был и Юсуф со слюнявой улыбкой на лице. Ясмин сидела на кровати и перебирала волосы. Их мать Хадиджа на кухне тушила козлятину, а Адан потягивал чай на диване.

Когда песня закончилась и началась следующая, Исмаил заметил, что улыбается. Указав на смартфон в руках Тимахи, он все же задал вопрос:

– Как ты это сделал?

– Подсоединился по блютусу, – ответил Тимаха. – Здесь кругом динамики, даже на палубе.

Исмаил из любопытства поднялся по трапу в кабину и услышал музыку, звучащую на фоне гула мотора. Гюрей, Осман и Мас, пригревшись на солнце, дремали на скамьях, расставив в разные стороны стволы «калашниковых». Дхуубан и Сондари отдыхали на крыше под гиком. Он снова спустился вниз и почувствовал голодное урчание в желудке. Он огляделся вокруг, думая, чем бы заняться, и, увидев, что дверь кормовой каюты открыта, решил заглянуть туда.

– Мне показалось, ты обещал не трогать наши личные вещи, – сказал капитан.

Исмаил вскинул руки:

– Не волнуйся. Я просто посмотрю.