Берег холодных ветров - Корнилова Веда, Корнилова Людмила (2014)

— Кир, папе некогда. Мы сейчас пойдем назад, в пригород, к бабушке Дейлин. Ты ведь хотел вернуться к ней?

Ответить сын не успел — на пороге появилась Шайхула в сопровождении двух служанок. Эти шустрые девицы быстро расстелили последи комнаты большую холстину, правда, мало того, что грязную, так еще и дырявую.

— Это что еще такое? — Айлин посмотрела на свекровь, а та с нарочитым удивлением развела руками.

— То есть как это — что? Я же тебе сказала: из этого дома возьмешь столько своего барахла, сколько сможешь утащить на своем горбу. Ты меня не любишь, вечно косишься недовольным взглядом, а ведь я, в отличие от тебя, человек добрый. Видишь, даже большую холстину тебе сюда принесли, не пожалели, а знаешь, почему? Добра на нее много уложить можно. Так что давай, поторапливайся, кидай на холстину свою одежду, шубы, обувь, вяжи все в узел, и тащись с ним в свой пригород. Правда, как я тебе только что говорила, пройтись придется пешком — для экипажа ты званием не вышла, к каретам все одно непривычна, так что прогуляться лишний раз, милочка, тебе труда не составит. Да и жирок лишний растрясешь, а не то он у тебя скоро с боков свисать станет. Учти: после того, как сегодня шагнешь за порог этого дома, больше ни одной нитки отсюда не вынесешь. Так что давай, складывай барахло, и волокись с ним в свой поганый пригород…

Айлин смотрела на дырявую, остро пахнущую навозом холстину, которую явно принесли со скотного двора, и почувствовала, как у нее начинают гореть щеки. Надо же, а она-то по своей наивности считала, что сильней оскорбить уже нельзя, а оказалось, что это вполне возможно. Значит, свекровь желает еще больше унизить ненавистную невестку, а для этого надо, чтоб она шла, согнувшись в три погибели, с огромным грязным и вонючим узлом через весь город, а завтра об этом с шутками и прибаутками будут рассказывать на каждом перекрестке!

Нет, такого Шайхула не дождется, слишком много удовольствий разом. Ничего, старая одежда Айлин осталась в родном доме, так что переодеться будет во что, тем более что за несколько лет своего замужества молодая женщина почти не поправилась. Беда в том, что в доме матери нет одежды для Кириана, а, значит, кое-что отсюда все же надо прихватить. Ладно, хотя Айлин хочется уйти отсюда сию же секунду, но надо набраться терпения еще на несколько минут.

— Кир, сынок, возьмешь с собой какие-нибудь игрушки? Мы уходим жить к бабушке, и потому прихвати те из них, какие тебе больше нравятся…

Не обращая внимания на посторонних, Айлин открыла сундук с вещами Кириана, достала оттуда дорожный мешок мужа (попутно подумав — хорошо, что он там оказался!), и, особо не церемонясь, вытряхнула из него все содержимое — не страшно, потом все уберут на место. Затем она стала складывать в освободившийся мешок самое необходимое, что может понадобиться Кириану. Так, две пары сапожек для сына — зимние и осенние, штаны, рубашки, две куртки — одну для теплой, вторую для холодной погоды, зимнюю шапку… Все, больше ничего в этот сравнительно небольшой мешок не влезает, но хотя бы она взяла хоть что-то — это все же лучше, чем совсем ничего.

Затянула завязки на мешке, закинула его на плечо. Взяла сына за руку, а второй рукой малыш прижимал к себе несколько игрушек, правда, каких именно, Айлин не смотрела. Все, можно идти.

— Детка, пошли отсюда…

Прошла мимо Шайхулы, на лице которой мелькнула тень недовольства — все же она рассчитывала на несколько иной уход ненавистной невестки: как видно, мечтала увидеть, как та пойдет, сгибаясь и пошатываясь под тяжестью огромного узла со своей одеждой. Впрочем, свекровь благоразумно решила ничего не говорить: пусть идет, как хочет, лишь бы побыстрей покинула дом, а то, что ничего не взяла из своих вещей — так это ее дело. Было бы предложено…