Трилогия о Фрэнке Брауне: Ученик пророка. Альрауне. Вампир - Ганс Эверс (1911, 1921)

– Принеси нам вина, Алоиз, – сказал тайный советник. – Мы пойдем в библиотеку. – Он обернулся к племяннику: – Ты у меня переночуешь? Или кучеру подождать?

Студент покачал головою:

– Ни то ни другое. Я вернусь в город пешком.

Они пересекли двор и вошли в длинный дом с левой стороны. Это была, в сущности, одна громадная зала и рядом с нею крохотная передняя. Вокруг по стенам стояли длинные бесконечные полки, тесно уставленные тысячами книг. На полу стоял низкий стеклянный ящик, наполненный римскими раскопками. Много гробов и могил было опустошено и разграблено. Пол покрывал большой ковёр. Стояли два письменных стола, несколько кресел и диванов. Они вошли. Тайный советник бросил деревянного человечка на диван. Они зажгли свечку, сдвинули два кресла и сели. Лакей откупорил пыльную бутылку.

– Можешь идти, – сказал профессор, – но не ложись пока спать. Барин скоро уйдет, ты закроешь за ним ворота.

– Ну? – обратился он к племяннику.

Фрэнк Браун выпил вина, потом взял деревянного человечка и начал играть с ним. Тот был ещё влажен и, по-видимому, слегка гнулся.

– Он гнётся, – пробормотал Фрэнк. – Вот глаза – два глаза. А вот нос. Ясно видны очертания рта. Посмотри-ка, дядюшка, видишь, как он улыбается? Руки будто скрючены-а ножки срослись до колен. Странная штука! – Он поднял его и начал вертеть во все стороны. – Осмотрись здесь, Альрауне! – воскликнул он. – Здесь твоя новая родина. Здесь ты больше подходишь – к господину Якобу тен-Бринкен, – гораздо больше, чем к дому Гонтрамов.

– Ты старый, – продолжал он, – тебе четыреста, может быть, шестьсот или ещё больше лет. Твоего отца повесили, он был, наверное, убийцей или вором или просто сочинил сатиру на какого-нибудь важного господина в панцире или в рясе. Безразлично, в сущности, что он сделал, – он был преступником в свое время, и они распяли его. Тогда он изверг свою последнюю жизнь и зачал тебя, тебя, странное существо. А мать-земля приняла это прощание преступника в свое плодотворное чрево, таинственно забеременела тобою и родила. Она, исполинская, всемогущая, – родила тебя, жалкого, уродливого человечка! – и они тебя вырыли в полночь у креста, дрожа от страха, произнося таинственные неистовые заклинания. А ты, заметив впервые свет луны, увидел своего отца, который висел над тобою: сломанные кости его и гниющее тело. А они взяли тебя, те самые, которые казнили его, твоего отца. Взяли тебя, принесли домой: ты должен был дать им богатство! Яркое золото и молодую любовь! Они знали прекрасно: ты принесешь с собою несчастия, болезни, бедствия и, в конце концов, жалкую смерть. Знали это прекрасно, а всё-таки вырыли тебя и взяли с собою, они соглашались на все за любовь и за золото.

Тайный советник заметил: «У тебя богатое воображение, мой дорогой. Ты фантазер!»

– Да, – ответил студент, – пожалуй, что так. Но ведь и ты фантазер.

– Я? – засмеялся профессор. – Кажется, моя жизнь протекла довольно реально.

Но племянник покачал головою: «Нет, дядюшка, не совсем-то реально. Только ты называешь реальным то, что другие называют фантазией. Подумай обо всех твоих опытах. Для тебя они нечто большее, чем простая игра, они те пути, которые когда-нибудь приведут тебя к намеченной цели. Нормальный человек никогда бы не дошёл до твоих мыслей: только фантазер может быть способен на это. Только горячая голова, только человек, в жилах которого течет кровь, горячая, как кровь всех тен-Бринкенов, только такой человек может отважиться сделать то, что ты теперь должен совершить».

Старик перебил его, недовольный, но все же слегка польщенный:

– Ты фантазируешь, мой дорогой, ты даже не знаешь, захочется ли мне вообще совершить то таинственное, о чем ты сейчас говоришь. Хотя, впрочем, я все ещё не понимаю тебя.

Но студент не уступал. Его голос звучал твердо, уверенно и убежденно.