Сказания Меекханского пограничья. Память всех слов - Роберт М. Вегнер (2015)

– Тогда – я увеличу твои шансы, Эйфра. Время до рождения и безумия. Ничья тоже отдаст победу тебе.

Установилась тишина. И когда уже казалось, что ничего из спора не выйдет, они дождались медленного кивка и хриплого шепота:

– Я согласна.

Канайонесс, не отпуская плечо Йатеха, свободной рукою вбросила одну кость в стаканчик.

– Я первая.

Она крутанула посудиной.

Кость затанцевала на донце ведра, и шесть точек на красном поле издевательски им ухмыльнулись.

Хихиканье старухи звучало так, словно ремнем терли кусок стекла.

– Ты проиграла… проиграла… я еще не бросала, а ты уже проиграла. Судьба немилостива к тебе.

Малышка Канна даже не дрогнула.

– Твой бросок.

– Зачем, детка? Зачем? Я не могу выбросить семерку, а ничья приносит победу мне. Ты проиграла.

– Всякая игра должна иметь начало и конец. Эта не закончится, пока ты не бросишь.

Похожие на когти пальцы загнали кость в стаканчик.

– Ну, если правила так важны для тебя… – Лабайя энергично встряхнула посудиной, – то пусть все формальности будут исполнены.

Разноцветный кубик покатился по донцу ведра.

Ладонь Канайонесс оторвалась от плеча Йатеха, а его меч выстрелил в сторону лица старой женщины. И тотчас та самая ладонь упала на его запястье, удержав клинок в полудюйме от морщинистого лица. Но было уже поздно.

Возможно, убежденная в своей победе богиня ослабила контроль над телом своей жрицы, а возможно, даже Бессмертных можно поймать врасплох, но хватило и того, что старуха вскрикнула испуганно и отпрыгнула назад, с размаху пнув ведро.

Кость упала с него и исчезла в куче мусора.

В закоулке снова воцарилась тишина, но на этот раз тишина эта была иной, чем в прошлый раз. Густой и мрачной. А когда Йатех взглянул на встающую с земли Лабайю, то увидел уже не старуху, но лишь Присутствие. Приведенную в бешенство богиню.

– Ты-ы-ы-ы… – Казалось, голос ее резал воздух.

Его госпожа ступила вперед и загадочно улыбнулась.

– Да?

– Ты меня обманула!

– Я? Я не использовала колдовства, не кричала и не трогала ведро. Я даже, клянусь милостью неопределенного высшего существа, не запела. У меня есть свидетель. – Она снова положила ему руку на плечо. – Это ты крикнула и перевернула столик. И как знать, может, ты еще и станцуешь, вечер ведь только начался. Ты проиграла.

Йатех не сводил взгляда с лица Лабайи. Глаза ее горели, волосы вставали дыбом, а кожа, казалось, сияла небесной синевой.

– Осторожней, – шепот Канайонесс звучал теперь на границе слышимости, – это тело не сумеет вместить все твое Присутствие. Еще несколько минут – и оно сгорит. А ты ведь платишь верностью за верность.

Звуки с главной улицы прокрались в закоулок – медленно и осторожно, как группка любопытных детишек, проникших туда, куда им ходить запрещали.

– Так-то лучше. – Девушка прищурилась. – Ты признаешь свой проигрыш?

Неожиданно раздалось тихое хихиканье:

– Но я не проигрывала. Я никогда не проигрываю, сладкая. Ты же помнишь? Судьба не оценивает выпавших костей, для нее выпавший Императорский Двор обладает такой же ценностью, что и Чума. Ох, что за взгляд. Но я сама согласилась на твои условия, верно? А потому – да, я признаю свой проигрыш, но ты, воровка душ, взамен кое-что сделаешь для меня.

– Мы не так договаривались.

– Знаю… знаю… и знаю также, что в нашем договоре ни слова не было о том, чтобы тыкать в женщину мечом. А потому не будем слишком мелочны. Я сдержу слово, но встреча встрече рознь. Ты, полагаю, хотела бы с ним поговорить, разъяснить несколько дел, напиться вина… но не обнаружить его за миг до того, как меч отделит его голову от тела. Он бы тогда не сумел от тебя сбежать, но ведь дело не в том, верно? Уверяю тебя, что я умею придерживаться буквы договора настолько же, как умеешь и ты. Итак?

Йатех уголком глаза глянул на Канайонесс. Та улыбалась.

– Ты помнишь ее?

– Что? Кого?