Но, как я и говорил с самого начала, незачем меня слушать. Довольствуйтесь тем, что знаете сами.

НЕТ НИЧЕГО, что заставило бы людей поверить в свой интеллект больше, чем бычий рынок. Удивительно, сколь многие приняли его за доказательство своего разума. Когда я начинал работать на Уолл-стрит, мне повезло с двумя отличными работодателями. Одним из них был легендарный трейдер Рой Нойбергер, основавший фирму Neuberger Berman, где я недолго проработал перед уходом в Arnold and S. Bleichroeder. Он рассказывал мне о некоторых бывших сотрудниках, которые принесли компании много денег, но впоследствии зашли слишком далеко и потеряли целые состояния, в первую очередь из-за того, что не понимали, как им удается делать деньги. Причиной же тому, разумеется, был бычий рынок конца 1960-х, раздувшийся из-за ажиотажа вокруг технологических акций. И эти ребята, вообразив себя гениями, решили, что заслужили эти деньги. На самом же деле они вовсе не понимали рынок, не видели исторической перспективы, не имели интуиции по поводу взлетов и падений рынка.

Все большие и долгосрочные бычьи рынки в итоге сдуваются в пузырь. Все гоняются за банальностями, пользуясь рекомендациями прессы, и это дает новые возможности умному инвестору. В то же время менее предсказуемым становится фактор времени, поскольку для пузырей не существует правил. Это иллюстрируется уже самим названием популярной книги Чарльза Маккея по этому вопросу «Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы»[13], вышедшей в 1841 году. Все пузыри, от голландской тюльпаномании XVII века, Компании Южных морей и земельных скандалов в Миссисипи веком позже до пузыря доткомов и пузыря на рынке недвижимости, одинаковы. Пока они существуют, все считают, что происходящее вполне рационально и объяснимо. Они думают, что цены хороши и еще пойдут вверх.

В это время обычно мне звонит мама и сообщает, что хочет вложить деньги: все ее знакомые только и говорят об очередном пузыре. Когда я спрашиваю, почему она хочет купить акции, она отвечает: «Ну, потому что за прошлый год их цена утроилась». На это я отвечаю: «Нет, мама, дела делаются не так. Надо покупать не потому, что цена уже утроилась, а до того, как она утроится».

Но так и бывает с пузырями: цены идут вверх, потому что они идут вверх. То есть на бычьем рынке, можно сказать, есть ребенок, который слишком мал для того, чтобы понимать, что делает глупости. Этот ребенок вздувает пузырь все больше и больше. Такие люди, как я, не могут заработать столько денег, потому что мы видим, что происходит, а ребенок не знает, как он делает деньги и почему в итоге их столько получается. Мы же достаточно опытны или умны и понимаем, что все кончится очень плачевно. Пузыри начинаются с такого ребенка, у которого мало опыта, но есть некое количество мозгов, что делает его очень опасным. Нужно быть очень умным, чтобы понимать, где нужно соскочить, чтобы уберечься от недостатка его знаний и опыта, а вот это уже, конечно, трудно. Когда дела идут плохо, вам этот ребенок вовсе не нужен, да его к этому времени на рынке уже и не будет.

Рою Нойбергеру было лет двадцать пять, когда он пришел работать на Уолл-стрит. Дело было весной 1929 года, и он сумел пережить великий октябрьский кризис, сыграв на падении акций голубых фишек. В 1939 году он основал Neuberger Berman. Он приходил в офис ежедневно до девяноста девяти лет. В 2010 году в возрасте 107 лет он умер, но до последнего дня что-то продавал.

Он рассказывал мне, что Уолл-стрит, по его мнению, очень напоминает обувную отрасль, которой он тоже когда-то занимался: ты покупаешь туфли, наклеиваешь этикетки и продаешь. При этом ты не сидишь с этими туфлями в руках несколько месяцев, не говоря уже о десятилетиях: когда акция взлетает в цене, нужно продавать. Он покупал акции на день, на неделю. Долгосрочное держание акций значило для него месяц, максимум два. Он был одним из величайших трейдеров Уолл-стрит, брокером Альфреда Джонса.