Лесная герцогиня - Вилар Симона (1997)

Смотритель Вазо, уже с луком, как всегда, старавшийся улизнуть на охоту, сейчас несколько задержался, чтобы с тоской послушать, какой непривычный беспорядок хочет внести в их жизнь эта неугомонная рыжая госпожа. Ворчал в бороду: чуланчик для просушки – эка несуразица; от спертого воздуха только теплее; построить в стороне свинарник – чем же плох ей, скажи, добрый воздух ходячих окороков. Еще и отхожее место строить!.. Ей лишь бы голову морочить. При желании всегда можно опорожниться за частоколом, а в ненастную погоду, чтобы не зябнуть лишний раз, можно облегчиться и у крыльца.

Сооружение бани просто разгневало его.

– Мыться даже зимой – слыханное ли дело! Летом, когда жарко – ну куда ни шло, можно поплескаться в ручье или даже понырять в лесной затоке. А зимой человек покрывается грязью, как зверь подшерстком, так только теплее.

Эмме он надоел. Она в упор поглядела на управляющего, чуть подняв брови. Взгляд властный, не терпящий возражений. Вазо понуро опустил голову. Черт знает что за девка! Ей и перечить невозможно. Когда это было, чтобы мужчина не мог подать голос при женщине?! Ах, лучше бы он сразу ушел. Эта рыжая теперь пожелала посягнуть на самое святое для него. Ей, видите ли, захотелось устроить очаг в одной из каменных башен, ибо отныне она желает, чтобы у нее был там отдельный покой. Силы небесные! Посягнуть на его башни! А он-то гордился, что в его ведении такой большой дом, да еще с каменными башнями!

– Зачем вам отдельный покой? Люди должны жаться друг к другу, как овцы. Это только волк ходит в одиночку – демонов зверь. Вон, этот дурачок Видегунд уединился, и о нем теперь бог весть что толкуют.

Эмма уже не слушала его, пошла к воротам, в которые въезжала груженная бревнами телега.

Лошадь под уздцы вел Бруно. Как ни странно, Эмма в конце концов нашла с ним общий язык, даже стала уважать старосту. Он был куда более предприимчивый и деятельный, чем Вазо. А ту власть, что имел в селении, он явно приобрел, пока настоящий управитель дремал у очага под изъеденными молью шкурами. Теперь же Вазо, недовольный, как потревоженный во время спячки медведь, все время злится, в то время как с Бруно можно просто договориться. По-своему староста был даже услужлив, но Эмма не могла отделаться от ощущения, что он ждет, что однажды она по-особому отблагодарит его за преданность. Что ж, пока Бруно ей полезен, она не спешила его разубеждать.

К телеге она подошла вместе с Маурином. Тот отдавал приказания, куда отнести какие бревна: темный дуб для наружных построек и починки частокола, пихта – для мебели и оконных наличников, ель – на кровлю.

Бруно глядел на Эмму.

– С первых теплых дней я уже не смогу выделять столько людей на строительство. Надо начинать работу на руднике.

Эмма расстроилась, вопросительно посмотрела на Маурина. Тот лишь шевельнул густыми бровями.

– Что ж, аббатство может выделить вам работников.

Бруно неожиданно занервничал. Тут же стал говорить, что если госпожа настаивает, то в первую очередь они уладят дело со строительством.

Эмма с трудом подавила улыбку. Она понимала, почему Бруно желает оградить ее от аббатских работников. Все дело в «братце» Тьерри. Парень постоянно, под разными предлогами, наведывался в усадьбу и почти не отходил от Эммы. Бруно же ревновал. Однажды он не смог сдержаться, грубо стал выпроваживать парня, но тот весело отшучивался, пока Эмма не расхохоталась.

Бруно гневно посмотрел на нее.

– Вам бы, сударыня, следовало поостеречься общаться с этим плутом. Он грязный совратитель, и женщина, находящаяся с ним наедине, может запятнать свое имя. Он не пропускает ни одной девицы в округе, но ни на одной не намерен жениться.

Тьерри, притворяясь, сокрушенно-покорно склонил голову.

– Зато некоторые находят такое утешение в семье, что предпочитают иметь их несколько сразу.