Молот и «Грушевое дерево». Убийства в Рэтклиффе - Филлис Дороти Джеймс, Т. А. Критчли (1971)

Были и такие, у которых вовсе разыгралось воображение. Кто-то считал, что осужденных воров надо клеймить буквой «В». А если злодейское преступление отличалось особой жестокостью – буквой «З». Подозреваемых же – буквой «П». Многие поддерживали идею большего вознаграждения за информацию. Другие считали, что преступников следует отправлять в армию, чтобы они сражались там, где опаснее всего. Джордж Грин из Челси не боялся тирании и рекомендовал полицейскую систему, которая в то время действовала в Санкт-Петербурге, где каждый домовладелец под страхом тюремного заключения должен был докладывать о всяком новом жильце в своем доме. А новый жилец – в течение недели прийти и зарегистрироваться. Один подрядчик на установку освещения на улицах видел решение проблемы в улучшении фонарей. А другой полагал, что через каждые 200 ярдов надо сооружать высокие маяки с мощными газовыми фонарями и услужливо присовокупил к своему предложению рисунок, напоминающий Эйфелеву башню. Гарнет Терри из Финсбери, учитывая урок печальных событий, сформулировал мысль практическим образом: «Каждый дом, где есть способный носить оружие мужчина, должен обеспечить себя кортиком, метательным копьем и пикой. Кроме того, необходим маленький щит из плетеных ивовых прутьев диаметром двенадцать или более дюймов с крепкой ручкой из ивняка, идущей перпендикулярно от центра к краю изогнутой части. Правильно сделанный, такой щит способен выдержать удар молота или лома, и подвергшийся нападению выиграет время, чтобы схватить кортик или пику».

Возможно, решительный министр внутренних дел сумел бы в 1812 году протолкнуть через палату общин радикальный закон о столичной полиции. Мнение общественности было подготовлено, и 18 января Райдер обратился в парламент с предложением изучить положение с ночными сторожами в столице. Если ему требовалось напоминание, насколько этот вопрос беспокоит людей, он получил его накануне дебатов. Все еще напуганный корреспондент писал, что во время заседания палаты зрителей pro bono publico[22] следует удалить из зала, а репортеров допускать лишь в том случае, если не будут упоминаться имена выступающих, «чтобы их не запомнили негодяи, для которых не существует ни закона, ни веры. У них не дрогнет рука расправиться с этими господами». К счастью, все страхи по поводу pro bono publico оказались преувеличенными, а известность тех, кто выступал в дебатах, свидетельствует о волнении и тревоге, охвативших даже парламент.