Молот и «Грушевое дерево». Убийства в Рэтклиффе - Филлис Дороти Джеймс, Т. А. Критчли (1971)

Как замечала газета «Курьер», «Вапинг моментально всколыхнулся. Барабаны добровольцев призывали к оружию, звонили пожарные колокола, и все в испуге бежали к месту события. Полиция обыскала в округе все дома, не пропустила ни одного судна на реке, останавливала каждую повозку, подводу, каждый экипаж». Пожалуй, это утверждение – явное преувеличение в репортаже, учитывая, какими малочисленными в то время были силы правопорядка. Тем не менее остается фактом, что был закрыт Лондонский мост и схвачен подозреваемый. Ближе к утру, чтобы подбодрить напуганное население, прибыла команда сыщиков с Боу-стрит. Они быстро разошлись по Рэтклифф-хайуэй, внезапно расцветив унылые улицы Шэдуэлла и Вапинга своими ярко-синими мундирами, красными жилетами, синими брюками, сапогами до колен и черными шляпами. Далее «Курьер» писала: «Лежащих в нелепых позах убитых подняли, раздели, омыли и положили на доски пола в задней гостиной, где иногда спали пожилые супруги. А девочку, которая во время трагических событий в своей комнате наверху так и не проснулась, перевели в безопасное место».

Сразу обнаружили несколько улик. Андерсон сообщил, что в тот вечер у дверей таверны «Королевский герб» был замечен высокий мужчина в плаще из грубой шерсти. Когда жилец Джон Тернер немного пришел в себя и сумел пробормотать нечто относительно членораздельное, он сообщил, что видел похоже одетого высокого мужчину, который склонялся над миссис Уильямсон. Впрочем, все, что он тогда говорил, принималось с большим подозрением, поскольку его первым схватил дежурный сторож. Обнаружили, что заднее окно таверны открыто, а подоконник закапан кровью. Снаружи тянулся высокий глинистый вал, где нашли следы. Глина была мокрой, а тому, кто спасался этим путем, пришлось прыгать с высоты восьми футов, а затем карабкаться по скользкому склону. Он явно испачкал глиной штаны и частично куртку, а глину очень трудно отмыть. Судя по всему, преступник ушел по пустоши, принадлежавшей компании лондонского дока. Кто-то вспомнил, что так же было, когда убили семейство Марров. Другой, с задатками судмедэксперта – уж не мясник ли? – заключил, что, судя по характеру ран, преступник был левшой.

Еще не пробило полночь, а в помещении приходского совета собрались напуганные мужчины. Церковные старосты, доверенные и попечители, несмотря на громкие звания, были обыкновенными людьми. Местными торговцами, мастеровыми, лавочниками, мясниками, пекарями, трактирщиками, которые много лет знали Уильямсонов. Они судачили с ними в пивной таверны «Королевский герб» о том, какое несчастье постигло семейство Марров. Сначала в ужасе, не веря, что такое возможно, а затем, пытаясь подбодриться, обменивались фривольными шутками. Но теперь, борясь с дурнотой при виде трех растерзанных трупов, должны были приспособиться к новой пугающей реальности. Они оказались в центре событий настолько устрашающе жутких, что если кому-то рассказать, люди только недоверчиво пожали бы плечами. Но собравшиеся в помещении приходского совета были облечены властью и не имели права вести себя как простые обыватели. Поставленные над другими, они, как бы ни были ошеломлены и подавлены чудовищными событиями, обязаны были им противодействовать. Поэтому они собрались со своим клерком Томасом Барнсом в знакомой ризнице, где ежедневный список дел ограничивался венчаниями, церковной десятиной, крещениями и налогом в пользу бедных. Им предстояло посовещаться, так сказать, на уровне приходского кабинета правительства. Была поспешно принята и внесена в журнал заседаний резолюция, были уволены все ночные сторожа, а Барнс немедленно был отправлен к печатнику с Рэтклифф-хайуэй Скирвену. Менее чем через час после убийств на улицах появилось еще одно объявление:

«НАГРАДА

100 гиней

УБИЙСТВО!

ВСЕМ, ВСЕМ

В четверг вечером 19 декабря 1811 года между одиннадцатью и двенадцатью часами были жестоко убиты в своем доме под вывеской:

“КОРОЛЕВСКИЙ ГЕРБ”

НЬЮ-ГРЕЙВЕЛ-ЛЕЙН