Модный Лондон. Одежда и современный мегаполис - Кристофер Бруард (2004)

Образ девушки из Челси «в кожаных ботинках и черных чулках»[377] бросал вызов устоявшимся социальным и сексуальным нормам, и многие приписывали Квант ответственность за то, что считали моральным разложением, называя ее одежду «аппетитной, безобразной, крутой, противоестественной, стильной, извращенной и все в таком духе»[378]. Однако даже охочая до внимания прессы хозяйка Bazaar не могла приписать себе всю славу и признавала, что «вообще, в такой революции не может быть виноват только один какой-либо дизайнер»[379]. Действительно, представители мейнстрима модной индустрии, которая в это время утверждалась в качестве серьезного игрока послевоенной промышленной экономики, отказывали Квант в каком-либо новаторстве. В 1969 году, когда слава «свингующего Лондона» уже отгремела, самые разные члены модного сообщества принялись упрямо отрицать, что Квант внесла значимый вклад в развитие отрасли. Один кутюрье утверждал: «Я считаю ее остроумной, некоторые ее дизайнерские решения оригинальными… но она понизила стандарты и качества, и изящества массовой одежды». Другие давали еще более резкие оценки и проходились по ее личной жизни. Один дизайнер тканей предполагал, что «она, должно быть, мужеподобна в общении – это довольно противоестественно»; а одна продавщица утверждала, что «ее дерзкие и грубые наряды вызывают отторжение у мужчин». Львиную долю такой критики можно объяснить профессиональной завистью. К примеру, хозяйка одной дамской лавки (этого благородного предка бутика), очевидно, завидовала популярности Квант среди молодежи, когда говорила: «она успешна, потому что причудлива и безвкусна – у этих деток много денег, и чем нелепей наряд, тем больше он им нравится»[380]. Такое яростное отторжение, какими бы ни были его причины, свидетельствовало, что образ «в духе Челси» до сих пор задевал какие-то струны.

В заметках самой Квант не отражено то, что популяризацией своих взглядов она также обязана реструктуризации лондонской системы поставок и публичным сетям. Процесс реструктуризации начался в 1950 году, когда восемь главных британских оптовых поставщиков под руководством Лесли Карр-Джонса создали Лондонскую группу домов моды. Группа ориентировалась на устойчивую американскую модную сцену и считала коммерчески успешных гигантов с Седьмой авеню лучшим образцом в процессе модернизации, нежели Объединенное общество лондонских модельеров с их аристократическим элитизмом. Так что в 1955 году Группа домов моды, рассчитывавшая привлечь новую аудиторию и обратить растущую известность в свою выгоду за счет переосмысления понятия престижа в одежде, была одним из источников изменений. Новоявленная Лондонская группа домов моды занялась организацией имиджевых мероприятий, таких как проходящая раз в два года Лондонская неделя моды. Она впервые прошла в 1958 году под председательством Мосса Мюррея и имела небывалый бюджет в 40 тысяч фунтов в год. К участию привлекались закупщики и представители универсальных магазинов Европы, США и стран Содружества, а к 1963 году определенные показы экспортировались в Париж. В 1966 году, вслед за «The Beatles», Лондонские недели моды приехали на гастроли в Америку. Мюррей вспоминал: «Мы плыли на корабле „Королева Елизавета“, в компании, состоявшей из восемнадцати моделей, производителей и двенадцати ведущих британских журналистов. Это было колоссально. Ни один крупный магазин больше не обходился без британской модной одежды»[381].