Модный Лондон. Одежда и современный мегаполис - Кристофер Бруард (2004)

Такие истории рассказывает старая одежда. И в потребовавшем кропотливой работы украшении гедонистического платья с Корк-стрит, и в тихом, почти безнадежном латании гардероба портного-иммигранта можно отчетливо различить дух викторианского города, в котором как в треснувшем зеркале отражаются гигантские популяции этических, экономических и социальных мигрантов, которым Лондон обязан своим гибридным характером и непостижимой душой. Как заключает миссис Кук: «Космополитичный характер Лондона привлекает как отбросы, так и избранных – худших, но и лучших – из всех стран и краев. „Во многом ад похож на город Лондон“, сказал поэт[119]… и он сказал правду. Религиозные и другие концепции по-разному описывают ад; но мы решимся утверждать одно: что ад будет в любом случае космополитичным»[120].

Глава 3

Актриса

Ковент-Гарден и Стрэнд. 1880–1914

В истории пространственных взаимоотношений внутри Лондона Стрэнд долгое время был местом, где проходило течение, – границей, за которой происходила перемена мест, ролей и взглядов. До Великого лондонского пожара[121], когда Сити и Вестминстер были отдельными конурбациями, Стрэнд служил основным каналом коммуникации между ними. На всем своем протяжении он повторял изгибы Темзы и направлял людей, курсировавших между правительственными и торговыми центрами. Действительно, в какой-то момент Стрэнд был северной набережной Темзы. На протяжении XVI и XVII веков южная сторона улицы была окаймлена хорошо обставленными домами и садами тех состоятельных и титулованных лондонцев, которые считали необходимым сохранять срединное положение между торговлей и придворным политиканством. Расположенные к северу и северо-востоку от Стрэнда Линкольнс-Инн, Ченсери-лейн и Темпл также предоставляли легкий доступ к юридическим услугам, а начиная с XVIII века кофейни, таверны, бордели и торговцы эстампами и книгами, обосновавшиеся на узких средневековых улочках и дворах, которые вели в сторону Ковент-Гардена и Друри-Лейн, обслуживали интеллектуальные и телесные нужды растущего и все более искушенного местного населения.

К середине XIX века жилой характер этой улицы уступил место более профессиональным и туристическим интересам, и все же Стрэнд, помимо своей важной роли в процессе доставления товаров и информации от торгового прилавка до тронного места, обладал и другой, более сомнительной значимостью в качестве пункта притяжения для всех, кто ищет наслаждений. Именно этой значимости, о которой можно судить по заполнившим округу театрам, ресторанам и редакциям популярных журналов, Стрэнд обязан своей дурной славой, выделявшей его с 1860-х и вплоть до начала 1900-х[122]. Такое сосредоточение богатства, бизнеса и развлечений сделало Стрэнд главным развлекательным местом Лондона в то время, когда сама модная индустрия становилась более восприимчивой к тем принципам доступности, быстрых перемен и популярных тем современности, которые теперь вплелись в структуру и вошли в историю этой улицы. Сплетение этих современных сил в распространенной на рубеже веков фигуре актрисы составляет основной предмет исследования в этой главе, потому что хотя Стрэнд и его жители имеют менее очевидное отношение к производству моды, розничной торговле и потреблению, чем, например, Спителфилдс или Бонд-стрит, их вклад в создание нового космополитичного определения моды, основанного на темах публичности и известности, был в высшей степени значимым для дальнейшего развития лондонского стиля.

События в столице