Модный Лондон. Одежда и современный мегаполис - Кристофер Бруард (2004)

В Музее Лондона имеется подборка сценических костюмов приблизительно 1900 года, которые носила актриса варьете Китти Лорд, чья карьера пришлась на 1894–1915 годы. О мисс Лорд известно мало, если не считать того, что она играла в крупнейших лондонских мюзик-холлах («Тиволи», «Оксфорд», «Парагон» и «Ипподром») и что она работала с профессионалами такого уровня, как Фред Карно, Ида Барр, Морис Шевалье и Глэдис Купер[135]. Сохранившиеся театральные афиши первого десятилетия XX века также зафиксировали ее выступления в Париже и Неаполе, где ее называют то американской звездой, то «эксцентричной» англичанкой и международной «эксцентричной» звездой. («Эксцентричность» в данном случае могла относиться к зрелищной экстравагантности ее выступлений, а также, весьма вероятно, служила для обобщенного обозначения танцовщиц и певиц, выступавших соло.) В парижском театре «Амбассадер» ее номер шел четырнадцатым из двадцати четырех сцен, составлявших представление, ориентированное на интересы женщин, но при этом явно делающее уступки вуайеристическим потребностям находящихся в зале мужчин.

Сцены жизни модников, разворачивающиеся в усаженных цветами внутренних двориках, помещении почты, у портного и в оранжерее, перемежаются выступлениями танцевальной труппы «Девочки-шутихи» и тем, что называют живыми картинами, изображающими исторические сцены и произведения искусства. В самой программке напечатана реклама шляпников, парфюмеров, обуви и женского нижнего белья[136]. Хотя ее имя не пережило саму мисс Лорд, вероятно, она пересекалась с теми модными знаменитостями, чья связь со Стрэндом превратила эту улицу в современное олицетворение светского общества.

Три исключительно хорошо сохранившихся костюма, принадлежавших Китти Лорд, позволяют предположить, что она была достаточно разносторонней, чтобы играть главных героинь популярной эстрады. Два грубо скроенных платья из легкого шелка ярких цветов и с шелковой отделкой наводят на мысль о «шуте» или о лохмотьях главных героев пантомимы, прежде чем они переодеваются в более экстравагантный наряд во время распространенной сцены трансформации. Оба платья включали в себя мятую шаль, стереотипный символ бедности, вяло свисавшую с плеч героини. Первое платье, короткая туника, доходящая до колена, по своему замыслу средневековая, возможно, подходила к роли в спектакле про Дика Уиттингтона. Сшитое Эдуаром Супле, который работал в Париже по адресу Рю де Дуэ, 18, оно состоит из контрастных квадратов малинового, зеленовато-голубого и желтого цветов на манер средневекового ми-парти. Кроме того, прямо по ткани темно-красным пигментом были грубо нанесены геральдические мотивы, причудливые завитки, преувеличенные стежки, в расчете на определенный графический эффект[137]. Второй шутовской ансамбль выполнен в стиле XVIII века. У него длинный лиф в форме буквы V и более широкие юбки, разрезанные посередине, чтобы были видны слои специально излохмаченных нижних юбок из того же материала. Все платье было окрашено пятнами в темно-розовый, коричневый, желтый и зеленовато-синий тона, а сверху трафаретом были нанесены розы темно-красного и коричневого цветов и штрихованные изображения прорех и потертостей, и все это смело покрыто розовыми и голубыми блестками. Приглушенное великолепие этого платья, возможно, наводит на мысль о роли Золушки[138].

Два других костюма в большей мере соответствуют стилю бурлеска, хотя вполне вероятно, что первый использовался в фантазии на восточную тему, например в спектакле про Алладина или Али-Бабу и сорок разбойников. Накидка из желтого шелка, доходящая до бедер, с вышитым геометрическим узором в китайском стиле, с короткими рукавами, расшитыми розовыми шелковыми и желтыми бархатными лентами, украшена растительными мотивами в индийском или персидском стиле, выполненными из фиолетовых, серебряных и зеленых блесток[139].