Сказание о Кербеле - Мехди Газали (2016)

После Муавийи ибн Шуасы на поле брани вышел другой смельчак из вражеского войска, по имени Кариб. Похвалившись пред лицом противника, он потребовал вступить с ним в бой. И тут же погубил сразу троих из войска Имама Али. Он настолько опьянел от своих побед, что вызвал на поединок самого Али. Али же взял одежду и доспехи Аббаса и надел их на себя. Взял он и его меч, и лицо свое прикрыл, чтобы Кариб думал, что сражается с тем, кто перед тем уже убил восьмерых. Сначала Али пытался образумить противника, но тот не внял его наставлению, и тогда Имам был вынужден говорить с ним языком меча. Даже одного удара не потребовалось Карибу!

Враг так и не понял тогда, что перед ним с закрытым лицом на этот раз был сам Али. Но какая разница, в самом деле?

* * *

Али вернулся и сказал одному из своих сыновей, Мухаммаду Ханафийе: «Ступай на поле боя и встань рядом с трупом Кариба, так как сейчас придет тот, кто потребует расплаты за его кровь».

На этот раз в одежду Аббаса облачился Мухаммад Ханафийа и взял в руки меч, отправивший в ад девятерых.

Мухаммад убил одного из двоюродных братьев Кариба, вышедшего требовать мести.

А после него – еще семерых.

Так было убито шестнадцать человек из вражеского войска. И враг по-прежнему думал, что всех их убил тот юноша с закрытым лицом.

Али хотел, чтобы страх перед Аббасом впитался в плоть и кровь врага.

* * *

Малик Аштар Нахи, командующий войском Имама Али при Сиффине, говорил про собственную храбрость так: «Если темной ночью в пустыне на меня зарычит лев, я не испугаюсь».

В битве при Сиффине Имам Али послал на поле боя своего сына Аббаса. Аббас храбро сражался, убил нескольких человек и вернулся обратно.

Затем Али удерживал его при себе в шатре и не позволял уходить в бой. Аббас ходил туда-сюда и все умолял отца отпустить его.

Малик Аштар обратился к Аббасу со словами: «Господин мой, успокойся, мы позаботимся обо всем».

Аббасу в то время было всего тринадцать-четырнадцать лет. Он гневно посмотрел на Малика и удалился.

Позже Малик говорил так: «От того взгляда Аббаса тело мое задрожало как осина».

* * *

Когда Аббас вернулся с поля боя, Али в тот день больше не позволял ему идти сражаться. Он говорил, что ему могут выколоть глаза. И вся настойчивость Аббаса была бесполезна. Али хранил его для другого, великого дня.

* * *

Имам Али трагически погиб 21 числа месяца Рамадан. В тот день он позвал своего сына Аббаса, обнял его и прижал к груди со словами: «Сынок мой, в День Суда я обрадуюсь, увидев тебя… а в день Ашуры, если войдешь в реку, не пей сам, если Хусейн будет мучиться от жажды…»

Аббас дал отцу слово, что так и поступит. Слова своего он не нарушил. Это ведь было слово мужчины.

* * *

Подлецы, что раньше были сторонниками Имама Хасана, переметнулись на сторону Муавийи, и Имам был вынужден согласиться на перемирие.

Кто-то говорил, что Имам испугался и отдал халифат чужакам, заключив с ними сделку… Но Аббас хорошо знал его и был послушен тому, кто был Повелителем своей эпохи. Он не вступал в противоборство – ни во время перемирия Имама Хасана, ни во время мятежа Имама Хусейна.

И потому не без оснований скажет потом Имам Садик: «Мой дядя, Аббас, сын Али, обладал достоверным и глубоким пониманием и крепкой верой».

* * *

Тело Хасана, старшего из детей Али и Фатимы, приготовили к погребению и хотели отнести его на могилу Пророка для прощания. Но лицемеры не позволили это сделать. Они полагали, что Имама Хасана хотят захоронить рядом с Пророком. Началась распря, и они выпустили стрелы в тело покойного. Те стрелы пригвоздили его к савану и похоронным носилкам.

Аббас обнажил меч, чтобы дать достойный ответ наглецам, но Хусейн удержал его. Он не хотел устраивать побоище на похоронах брата. Позднее Аббас говорил Хусейну: «Если бы не твой запрет, господин мой, я бы ни одному врагу не уступил».

* * *