Курс любви - Ален де Боттон (2016)

– Я все время знал, что незачем нам было отправляться в эту бредовую ненужную поездку – довольно печальное и несправедливое завершение празднования важной годовщины.

Не всякий согласится (или посочувствует этому) с только что сделанной увязкой Рабиха. Кирстен никогда не вызывалась быть хранительницей мобильного телефона своего мужа и вовсе не несет ответственности за все стороны жизни этого взрослого примата. А вот для Рабиха это имеет самый серьезный смысл. Не в первый уже раз все в каком-то смысле – дело рук его жены.

Из всех предположений, касающихся любви, самым неразумным, незрелым, досадным, но тем не менее распространенным является то, что возлюбленный не просто точка сосредоточения наших эмоций, но и (что все же очень странно) ответственный за все, что с нами происходит. В этом предположении и заключается своеобразная и болезненная привилегия любви.

С годами также виной Кирстен становится то, что Рабих поскользнулся на снегу, что потерял ключи, что поезд на Глазго застрял, что Рабиха оштрафовали за превышение скорости, что фирменный ярлычок на его новой рубашке натирает шею, что стиральная машина не сливает воду, как надо, что он не занимается архитектурой на том уровне, о каком мечтал, что у новых соседей музыка по вечерам играет слишком громко и что в их доме теперь едва ли бывает очень весело. И, стоит подчеркнуть, собственный перечень Кирстен в этой же самой категории не короче и не разумнее: это все из-за Рабиха она недостаточно видится со своей матерью, из-за Рабиха на колготках стрелки, из-за Рабиха ее подруга Джина никогда ей не звонит, из-за него Кирстен все время чувствует себя усталой, из-за него куда-то запропастились кусачки для ногтей и из-за него в их доме теперь едва ли бывает очень весело…

Весь мир несчетными способами огорчает, расстраивает, разочаровывает и обижает нас на каждом шагу. Он задерживает нас, отвергает наши творческие устремления, обходит нас в продвижении по службе, жалует идиотов и в щепки разносит наши заветные желания на своих унылых, безжалостных берегах. И мы не в силах пожаловаться на это. Очень трудно подтрунивать над теми, кого по-хорошему следовало бы винить, и очень опасно жаловаться на что-то, даже если нам это «что-то» известно наверняка (как бы нас не уволили или на смех не подняли).

Есть лишь один человек, кому мы можем представить наш каталог обид, один человек, способный воспринять весь накопившийся в нас гнев на несправедливости и несовершенства жизни. Конечно же, верх абсурда винить их. Винить возлюбленных – значит не понимать законов, которыми руководствуется любовь. Поскольку нам не дано вопить на силы, причастные к нашим бедам, мы сердито обрушиваемся на тех, кто, на наш взгляд, лучше всех вытерпит обвинения в своей адрес. Мы выплескиваем злость на самых добрых, отзывчивых, преданных людей вокруг, на тех, кто менее всего желает причинить нам вред, на тех, кто точно останется рядом, как бы безжалостны мы ни были.

Обвинения, которые мы швыряем в любимых, никакого конкретного смысла не имеют. Таких несправедливых слов мы не выскажем никому другому на земле. Но наши дикие укоры являются извращенным доказательством близости и доверия, признаком любви и (на свой лад) проявлением верности. Да, мы можем сказать что-либо разумное и вежливое любому незнакомцу, но лишь в присутствии возлюбленного мы всем сердцем верим, что можем позволить себе быть экстравагантными и безгранично неразумными.