Курс любви - Ален де Боттон (2016)

Через несколько недель после их возвращения из Праги возникает новая и куда более серьезная проблема. Босс Рабиха, Юэн, созывает собрание. После вполне приличных последних восьми месяцев источник работ опять иссякает, доверительно сообщает он. Не все нынешние сотрудники фирмы смогут остаться на борту, если только вскоре не объявится какой-нибудь потрясающий проект. Позже в коридоре Юэн отводит Рабиха в сторону. «Вы, конечно же, поймете, – говорит он. – В этом не будет ничего личного. Вы хороший человек, Рабих!» Люди, собирающиеся тебя уволить, должны на самом деле обладать достоинством и мужеством, но они еще и хотят вам нравиться, размышляет Рабих. Угроза безработицы ввергает его в уныние и тревогу. Попытки отыскать другую работу в этом городе обернутся адом – уже проходили. Наверное, ему придется переехать, а тогда что делать Кирстен? Ему грозит провал в исполнении самой основной обязанности мужа. Каким же сумасшествием было тогда, все эти годы назад, думать, что он мог бы выбрать карьеру, которая сочетала бы финансовую стабильность и творческое удовлетворение. То было смесью и дерзости, как всегда давал понять его отец. Сегодня он возвращается домой пешком, и ноги сами приводят его к римско-католическому собору Св. Марии. Он никогда не заходил внутрь (фасад собора всегда казался готически мрачным и неприветливым), но в состоянии, когда ты встревожен и охвачен паникой, случается всякое. Рабих решает взглянуть на внутреннее убранство и оказывается в нише нефа перед большим изображением Девы Марии, взирающей на него сверху вниз печальными и добрыми глазами. Что-то в ее сочувственном выражении трогает его, словно она знает немного об Юэне Фрэнке и нехватке работы и хочет подбодрить Рабиха своей непоколебимой верой в него. Он чувствует наворачивающиеся на глаза слезы от контраста между меняющими фактами своей взрослой жизни и добротой и нежностью выражения лица этой женщины. Она все понимает и не осуждает. Он сильно удивляется, когда, бросив взгляд на часы, понимает, что стоит на одном месте уже четверть часа. Это сродни безумию, признает он, для атеиста мусульманского происхождения оказаться у освещенного свечами подножия портрета чуждого божества, которому он хочет поднести свои слезы и смущение. Все ж выбор у него невелик, немного людей в него верят. Главное бремя ответственности упало на его жену, и это означает – просить придется у простого смертного неканонизированного. Дома Кирстен приготовила салат из молодых кабачков, базилика и феты по его же рецепту. Ей хочется знать все подробности о проблемах с работой. Когда Юэн сообщил им это? Какими словами выразил? Как отнеслись к этому другие? Состоится ли вскоре еще одно собрание? Рабих начинает отвечать, а потом взрывается:

– Почему тебя заботят эти второстепенные факты? Есть то, что есть: большой бардак.

Он швыряет салфетку и принимается мерить шагами комнату. Кирстен нужен последовательный (удар за ударом) отчет, поскольку так она справляется с волнением: внимательно разбирается в фактах и приводит их в порядок. Она не хочет напрямую выдавать, до какой степени она обеспокоена. Ее стиль – быть сдержанной и сосредоточиться на организационной стороне дела. Рабиху хочется завопить и разбить что-нибудь. Он рассматривает свою прекрасную, добрую жену, для которой он стал постоянным бременем. По меньшей мере восемь раз в год у них происходят сцены, немного похожие на эту, когда в мире случаются бедствия и Рабих приносит их обратно к домашнему очагу и грязной кучей вываливает перед Кирстен. Она подходит к нему, когда он останавливается у камина, берет его руку в свои и произносит тепло и искренне:

– Все будет о’кей. – Что, как оба они понимают, не обязательно правда.