В плену желания - Джорджетт Хейер (1962)

А затем до сознания Кита дошло очень простое объяснение: эта женщина всем своим видом напоминала представительницу не особо почтенного сестринства немолодых особ, на жаргоне называемых аббатисами. Вся ее одежда и манера держать себя кричали об этом. Обычно Кит не обращал должного внимания на женские туалеты. Если бы ему предложили описать, как была одета сегодня утром его маменька, он вряд ли сумел бы это сделать. Но даже столь неискушенный в вопросах моды человек, как он, тотчас же понял: такой пестрый, крикливый наряд не могла бы надеть ни одна респектабельная женщина средних лет, не говоря уже об истинной леди из высшего света. Несмотря на волны искусно завитых волос золотистого с металлическим оттенком цвета, выбивающихся из-под белого атласного чепчика, на шляпу с высокой куполообразной тульей, лихо заломленной кверху и украшенной страусовым пером, изогнутым и касающимся лба, Кит сразу же определил, что ей никак не может быть меньше пятидесяти лет. На самом деле, как оказалось впоследствии, эта женщина была лишь на несколько лет старше леди Денвилл. Пожалуй, в юности она была по-настоящему красива. Следы былой красоты еще угадывались в ее лице, но злоупотребление косметикой в придачу к чрезмерному пристрастию к горячительным напиткам пагубно отразилось на его цвете. Люди придирчивые сочли бы ее большие глубокие глаза излишне жадными, но лишь поклонники худых женщин могли бы придраться к ее сильно затянутой в корсет пышной фигуре.

Независимо от весьма нелицеприятного мнения относительно особы миссис Алпертон, приходилось признать, что туалет ее был продуман со всей тщательностью для визита в усадьбу знатного человека. Наверняка она надела свое лучшее платье и плащ-накидку. Кит мог лишь надеяться, что он успеет выпроводить ее до того, как она попадется на глаза кому-либо из гостей. Что ни говори, а сиреневая накидка, разукрашенная шнуром и эполетами, накинутая на сильно декольтированное платье из розового атласа, производила ужасающее впечатление. Розовые полусапожки из лайки и перчатки, сиреневый шелковый зонтик и несколько прочих крикливых аксессуаров дополняли ее наряд. А еще миссис Алпертон щедро обрызгалась духами, и теперь от нее несло сильнейшим амбровым запахом.

Кит остановился у стола посреди комнаты, пристально глядя на женщину сверху вниз.

– Итак, мадам! Могу я узнать, что привело вас сюда?

Ее грудь взволнованно поднялась.

– Можете ли вы узнать? Хотите сказать, будто ничего не понимаете? Ни малейшего понятия… Стоите тут, гордый, как фармацевт, и задираете нос перед той, что водила компанию с джентльменами рангом повыше! А еще, милорд, у меня бывали более важные слуги, чем этот ваш надменный дворецкий, которые служили мне, как рабы своей госпоже! Я здесь, чтобы сказать вам: вы не имеете права разбивать невинные женские сердца! Вам придется заплатить за все!

– Чье сердце я разбил? – поинтересовался Кит. – Ваше, мадам?

– Что за вздор! – воскликнула она. – Если оно не разбилось из-за маркиза, который обращался со мной словно с принцессой, никогда не упрекнул меня ни в чем, не пожалел на меня ни единого потраченного четырехпенсовика, не говоря уже о тех щедрых подарках, которые он сделал при расставании… Он понимал, что достойно леди… – Потеряв нить повествования, женщина умолкла. – О чем это я?

– Вы рассказываете мне о том, как маркиз не разбил вам сердце, – пришел ей на помощь Кит.