Невидимая связь - Сандра Браун (1984)

Он медлил с ответом, пока она снова не подняла глаза.

– Нет. Все это потому, что я очень хотел любить тебя. С той минуты, как вошел на школьный двор в тот день. Двадцать семь лет ты была лишена любви. Хотел дать ее тебе, и как можно больше. Это огромная привилегия – дать тебе то, в чем ты больше всего нуждаешься.

И тут он поцеловал ее, касаясь кончика ее языка своим. Лейни ощутила ласку всем телом, вспомнив о том, как они любили друг друга.

С этого момента она твердо знала, что будет тосковать, когда он уедет.

И застонала, когда он оторвался от ее губ. Не от страсти. От безнадежности.

– Дик, ты привязываешь меня к себе. А я не хочу. Боюсь.

– Этот страх вселила в тебя мать. Теперь ты это знаешь.

– Да, но от этого страх не становится меньше.

Он стиснул ее в объятиях.

– Мы прогоним его ласками и поцелуями. Привыкни к тому, что я нужен тебе. Я собираюсь стать для тебя незаменимым. И для Скутера тоже.

Он наклонился и громко чмокнул ее в живот.

Она рассмеялась. Впервые за день.

– Ты так и будешь звать его, когда он родится?

Дик лукаво подмигнул:

– Только если это девочка.

Ему так нравился ее звонкий смех, но его не одурачить. Он видел фиолетовые круги усталости у нее под глазами!

– Ты совсем измучена, верно?

– Вымотана.

Он пересел за руль и притянул ее к себе:

– Нам еще долго ехать. Вытяни ноги. Может, ляжешь на заднее сиденье?

– Нет, – тревожно прошептала она, – я лучше останусь с тобой.

Он что-то проворчал, прежде чем прижаться губами к ее губам. На этот раз еще не погасшее желание вырвалось на свободу. Он целовал ее жарко и крепко. И страсть сдерживало только сознание того, что она утомлена.

Он неохотно поднял голову и пальцем коснулся ее влажных губ:

– Спи.

Она прижалась к нему, положила голову на его плечо. Когда его рука легла на ее живот, она накрыла ее своей.

Та ночь знаменовала разительную перемену в их отношениях. Лейни постепенно стала доверять ему. Они не говорили на эти темы, но ее возрастающее доверие сияло на горизонте лучом надежды. Каждый день приближал их к этому маяку.

В первую неделю января она вернулась в школу. Дик был занят дома. Он работал над очень сложным делом и тщательно готовился к защите. Постоянно находился на связи с клиентом и своими помощниками, которым приходилось выполнять огромный объем расследований. По ночам он корпел над документами. Яростно черкая пером, делал поспешные заметки на полях. Ни одна мелочь не ускользала от него, и все же каждый раз на вопрос Лейни, когда назначен суд, Дик отвечал уклончиво.

Она поняла, как, должно быть, угнетает его необходимость работать в незнакомой обстановке.

– Тебе нужно быть в Нью-Йорке, верно?

– Мне следует быть здесь, с тобой, – отрезал он, подняв голову от бумаг.

– Ты знаешь, о чем я. Уверена, что переговоры с клиентом были бы куда более плодотворны при личной встрече, чем по телефону. Тебе необходимы справочники, которых здесь нет, так что тебе приходится ждать до завтра и просить помощников…

– Я наизусть знаю все свои проблемы, Лейни. И веду самые оживленные перепалки, пока ты в школе, – безуспешно попытался пошутить он.

Она чувствовала себя грузной и жирной. Устала от постоянных судорог в ногах и болей в спине. Устала от того, что распухала прямо на глазах. От вида одежды для беременных ее тошнило. Она ненавидела снимки стройных моделей в модных журналах.

Все ее раздражало. Картина в рамке на стене висела криво, а у нее не хватало энергии ее поправить. Один из учеников сломал ей ноготь, уронив на него коробку с фломастерами. Ей была противна собственная переваливающаяся походка. И в довершение всего она упорно разрушала карьеру блестящего адвоката!