– КАК СКАЖЕШЬ, – проворчал медведь; он опустил голову и побежал прямо на солдат.

Уилл посмотрел на Элизу, цеплявшуюся за медвежью шерсть рядом с ним:

«У тебя что-нибудь осталось?»

Она вызывающе посмотрела на него:

«Покажи, на что способен ты».

Оба повернулись к нападающим воинам. Уилл глубоко вдохнул. Он услышал, как Элиза сделала то же самое.

Уилл посмотрел наверх и быстро вызвал над коридором мыслеформу – длинный плоский прямоугольник шириной почти в весь проход. Когда проекция стабилизировалась, он торопливо «заполнил» ее самой плотной материей, какую мог создать.

В тот же миг Элиза направила концентрированную волну высокого звука, ударившую по нервной системе воинов. Все они остановились, наполовину парализованные, выронили копья и зажали уши.

Уилл опустил свою мыслеформу на воинскую колонну; солдаты попадали, и тут медведь врезался в их ряды, проделывая широкий проход, разбрасывая солдат в стороны и отшвыривая их к стенам, точно кегли. Они повернули в последний раз, пробежали под аркой и устремились по тропе, которая привела их сюда из болота.

– НЕ ОСТАНАВЛИВАЙСЯ! – крикнул Уилл на ухо медведю. – ДО КОНЦА СТЕН!

Оглянувшись, Элиза увидела, что Ник все еще уклоняется и пляшет на гребне стены, а змеиный король гонится за ним.

«А как же Ник?» – послала она мысль Уиллу.

«Он не даст себя в обиду».

«А если нет?»

Уилл оглянулся и увидел, как Ник легко перескочил через трезубец, которым замахнулся на него змеиный король, и сделал ряд неприличных жестов, еще больше рассердив тварь.

«Нужно действовать быстро, – передал Уилл Элизе. – Постарайся, сколько сможешь, держать их подальше от меня. Если получится, думаю, мне понадобится всего несколько минут».

Они уже почти достигли конца стены, где болото обрывалось и начиналась тропа, и медведь побежал медленнее.

– ХОРОШО! – крикнул Уилл. Когда медведь остановился, Уилл соскользнул с него и приземлился в начале каменной тропы. Они были примерно в ста ярдах от входа в лабиринт, и пока еще ни один солдат не выбрался оттуда вслед за ними. Элиза и Аджай слезли за Уиллом, и Элиза заняла оборонительную позицию на тропе между Уиллом и входом.

Уилл отошел от них на несколько шагов, закрыл глаза и в глубокой сосредоточенности склонился к камням. Медведь сел на задние лапы и несколько раз мотнул головой, тяжело дыша; по его морде текла кровь, а от шерсти поднимался пар, так он устал.

Аджай не мог отвести взгляда от медведя, поражаясь его размерам и силе, потрясенный могучей силой, исходившей от него.

– Больно? – спросил он. – В этом теле или когда меняешься?

– ДА, ЧЕРТОВСКИ БОЛЬНО, – ответил медведь, раздраженно глядя на него. – А ЗНАЕШЬ, ЧТО БОЛЬНЕЙ ВСЕГО?

Аджай кротко покачал головой.

– ПРОБИВАТЬ ГОЛОВОЙ СТЕНЫ, КОГДА БАНДА ЗМЕЙ-ПЕРЕРОСТКОВ ПРЕВРАЩАЕТ ТЕБЯ В ПОДУШЕЧКУ ДЛЯ БУЛАВОК.

– Понятно, – сказал Аджай.

Он протянул руку, чтобы погладить медведя или успокоить его.

– ДАЖЕ НЕ ДУМАЙ! – проворчал медведь.

Аджай отдернул руку; он заметил на боку и на ребрах медведя несколько кровоточащих ран, по крайней мере одна из них выглядела серьезной.

– Оставь его в покое, Аджай, – сказала Элиза.

– Хорошо, – сказал Аджай. – Но разве вы не собираетесь поменяться?

– Я РЕШИЛ ЕЩЕ НЕСКОЛЬКО МИНУТ ПОДОЖДАТЬ. ПОСМОТРЕТЬ, КАК РАЗВЕРНУТСЯ СОБЫТИЯ.

– Да. Отличная мысль…

И тут Аджай впервые заметил обхватывающий правое плечо медведя тонкий кожаный ремешок с небольшой сумкой.

– А сумка для чего? – спросил он.

– В НЕЙ Я ДЕРЖУ ОДЕЖДУ.

– О. А есть временной предел, сколько вы можете быть в таком виде?

– ЕСТЬ. ПОТОМУ ЧТО МЕНЯ ОДОЛЕВАЕТ ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ СИЛЬНЫЙ ГОЛОД. ИНОГДА ТАКОЙ СИЛЬНЫЙ, ЧТО Я ПОДУМЫВАЮ, НЕ СЪЕСТЬ ЛИ ДЕТЕЙ.