Сновидцы - Маккензи Каденхэд (2017)

Мое нарушение – тот еще подарочек. Я встречала взрослых мужчин с таким же диагнозом, как у меня, чьи жены подавали на развод только потому, что не оставалось сил терпеть: их постоянно выпихивали из собственной кровати. Один парень вынужден был спать в шлеме и ставить мягкую защиту на все углы в квартире, потому что имел склонность к полуночным студенческим тусовкам и начинал метаться, словно был на танцплощадке перед сценой. А другой видел повторяющийся сон, в котором он был львом, охотящимся со своим прайдом. Рассказывал, что обычно при этом больше часа ползал на четвереньках вокруг кровати, а потом кидался и раздирал простыни зубами в клочья. Мало того что утром он был выжат как лимон, так еще с таким поведением проблемы с личной жизнью неизбежны. Это и раздражает больше всего. С рассветом все не заканчивается. Синдром влияет на все сферы жизни наяву. Особенно на отношения.

Словно прочитав мои мысли, Ральфи спрашивает:

– Эй, а как поживает наш Принц на белом коне? Дала ему второй шанс?

– Все круто, – слишком бодро выдаю я, и Ральфи закатывает глаза. Но так просто мне не отделаться. – Мы с Джейми все еще друзья. Но он злится. Считает меня слишком суровой, потому что я обозвала Джиджи злопамятной мегерой. Но он, похоже, прав, что раздражает еще сильнее. В конце концов, это же я пыталась ее придушить. – Я хмурюсь, смотрю на телефон. – Наверное, надо ему эсэмэску сбросить.

Ральфи протягивает бумажный стаканчик с пилюлей размером с изюм.

– Это «Дексид»?

Он кивает. Дексиднипам – новейшее лекарство, которое тестируют в клинике, но оно еще не одобрено управлением по контролю за продуктами и лекарствами. По правде говоря, последние месяцы я умоляла маму разрешить снова попробовать медикаментозное лечение. Хотя она железобетонно против, догадываюсь, что в свете выбора: либо колония для несовершеннолетних, либо наркотическое лекарство, разрешение на которое еще не выдано, – последнее выглядит не так уж кошмарно.

Смотрю на золотистую пилюлю в белом стаканчике. От одной мысли о том, что ее нужно проглотить, в животе что-то сжимается. Я очень хочу попробовать нечто более действенное, чем гипноз, песенная терапия или гомеопатические альтернативы, которые больше по душе маме, но я не дура. Понимаю, почему мама против: побочный эффект есть всегда. Как и риск…

Сейчас или никогда.

– Вниз, в кроличью нору, – с этими словами залпом опрокидываю стакан воды. – Чего мне ждать?

– Ты про «Дексид»? – Ральфи теребит усы. – Просто глубокий сон. Хотя один из пациентов говорил, что сны особенно яркие. У него все время один, про Центральный вокзал. Но больше я ничего не слышал.

– То есть беспокоиться не о чем? – Надеюсь, голос мой звучал достаточно небрежно и не выдал волнения.

Лаборант улыбается.

– Рассказать сказочку перед сном?

С энтузиазмом киваю. Конечно, для сказок я уже старовата, но даже большим девочкам иногда нужны плюшевые игрушки. Уютно устроившись в скрипящей кровати, натягиваю истрепанное больничное одеяло почти до подбородка. Ральфи поправляет его края, стараясь не задеть тянущиеся от меня проводочки. Садится рядом, и на секунду я чувствую себя в безопасности.

– Давным-давно, – начинает он, – жила-была девочка по имени Сара. И у нее был волшебный телефон. Однажды волшебный телефон сказал: «Хай, подруга…»

– Он что, иностранец? – перебиваю я.

– А что?

– Наверное, он из Австралии? Просто я никогда не думала, что телефон может быть из Австралии. Вот из Америки или из Японии – да. Интересно, а норвежские бывают? Наверное, бывают…

– Эй, кто из нас сказку рассказывает?

Я виновато улыбаюсь. Он отмахивается, но продолжает.

– Если тебе от этого станет лучше, телефон усыновила милая австралийская семья. Просто полежи тихо, не запори мне австралийский акцент. Договорились?

Я делаю вид, что закрываю рот на замок и выкидываю ключ.