Танцующая в Аушвице - Паул Гласер (2010)

В мои планы входит поиск работы и шведского мужчины. И первое тут же устраивается: меня берут няней в богатое семейство. Поскольку я сама происхожу из приличной семьи, у нас схожие манеры и стиль поведения. Сначала я объясняюсь с моими нанимателями корявыми фразами с вкраплениями немецких и голландских слов, но довольно быстро шведский становится для меня практически родным языком, и я начинаю бегло на нем разговаривать. Однако открыть танцевальную школу в Швеции я, будучи голландкой, не имею права. Да и танцуют шведы с куда меньшей охотой, чем мои соотечественники перед войной. Поэтому, скорее всего, это дело будущего. А вот моим первым встречам со шведскими мужчинами я посвящаю очередную песенку.

Эй!

Гетеборг, июль 1945 года

Я помню этот летний день

Ах как он был хорош!

В горах зеленой Швеции

Гуляла молодежь.

Мы шли по краю озера

Смеялись во всю мочь.

Успеть вернуться надо нам,

Пока еще не ночь.

Вот девушка-красавица,

А рядом юный швед.

Он вроде ей и нравится,

Но веры ему нет.

Он шоколадкой потчует

И прикурить дает,

И на лужок за рощицей

Настойчиво ведет.

“Эй, красавица, ты глянь, как я хорош собой!

Может, в сердце у тебя кто-нибудь другой?

Только песню заведи — я смогу подпеть.

Что ты прячешь на груди? Расскажи, ответь.

Тебя, красотка, я назвать

Готов своей женой.

Позволь тебя поцеловать,

Пойдем, пойдем со мной”.

“Мой друг, подумать я должна —

Ты слишком смел и скор.

Но так мне Швеция мила,

Страна озер и гор!

Прежде чем скажу я да,

Сомнения развей.

Еще я слишком молода,

Чтоб сразу стать твоей!”

Эй, красавец, вижу я, ты хорош собой!

В моем сердце только ты — и никто другой!

Только песню заведи — я смогу подпеть.

Что я прячу на груди — можешь посмотреть!

Нидерландское посольство все больше настаивает на моем возвращении. Они меня раздражают. Я — одна из немногих голландцев, которые задержались в Швеции, а вскоре на родину отплывает еще один корабль. Когда я рассказываю посольским чиновникам, что мои родители погибли, я не знаю, жив ли мой брат, и я в принципе не понимаю, куда мне ехать, мне отвечают, что я могу ни о чем не беспокоиться: Нидерланды предоставят мне временное жилье. Меня разместят в лагере для переселенцев, говорят мне.

Вот это да! Я должна вернуться в Нидерланды, чтобы меня там снова посадили в лагерь? Простите, но меня только что освободили. После трех лет лагерей я что-то не стремлюсь снова очутиться там. Колючая проволока достала меня до печенок, и неужели моя родная страна не может предложить мне ничего лучшего, чем очередной лагерь?.. Мое решение остаться здесь, в Швеции, твердо и непреклонно. Я не позволю отправить себя в лагерь, никогда больше. Пусть лучше посольство поможет мне узнать, жив ли мой брат. Я спрашивала об этом и раньше, но ответа не получила. Мы осознаем всю важность этого запроса, говорят мне в посольстве. Тогда у вас появится адрес в Нидерландах, по которому вы сможете зарегистрироваться. Мы клятвенно обещаем сделать все возможное, чтобы отыскать вашего брата… Когда отыскать моего брата у них снова не получается, посольство опять заводит свою пластинку про лагерь. В этом постоянном нытье я вижу угрозу своим планам. Я не должна исключать возможности того, что в конце концов они депортируют меня на родину насильно. С них станется: они и так уже дважды меня арестовывали.