Moneyball. Как математика изменила самую популярную спортивную лигу в мире - Майкл Льюис (2013)

В самом начале игра у него шла достаточно неуклюже. Он пыхтел даже над самыми незначительными задачами: например, вернуться на исходную позицию и поймать подачу от других защитников баз. «С виду все кажется просто, – рассказывал Скотт, – но это не так. Поверьте». На позиции защитника первой базы игра проходила в более быстром темпе, нежели на позиции кетчера, на которой он когда-то играл. Мяч попадал на землю возле второй или третьей базы и, не давая опомниться, сразу же летел обратно к нему на первую. Какой ногой делать шаг назад? Где подушечка[95] базы? Уже начали смеяться? Простые высоколетящие мячи он попросту терял из виду, так что они падали метрах в девяти от него, за границами поля. «Многие мячи, отбитые высоко над полем, которые я пропустил, даже как ошибка не рассматривались бы, – рассказывал Скотт, – потому что я даже не успевал до них добежать».

Но затем что-то изменилось, и чем больше он выходил играть на позицию защитника первой базы, тем комфортнее себя чувствовал. К концу июня Скотт мог сказать, не скрывая улыбки: «Самое главное, что изменилось с весенних сборов, это то, что теперь у меня не прыгало давление до потолка каждый раз, когда я видел заземленный мяч, который катится к моей базе». Большую роль здесь, конечно, сыграла поддержка тренера. Рон Вашингтон постоянно пребывал у него в мыслях. Каждое свое действие на позиции защитника первой базы, включая подачи, которые Хатти принимал от других защитников баз, Скотт обсуждал с тренером, как только возвращался на скамейку. Рон создал отдельную шкалу оценки, специально скроенную под Хатти. Объективно Хатти заслуживал двойки, но по шкале, которую создал для него тренер, у него была четверка и надежда, что четверка вырастет до пятерки. «Тренер знал, что то, что является самыми обычными действиями в игре защитника первой базы для остальных, для меня было очень сложно», – рассказывал Хатти. Тренер помогал ему обмануть себя самого, укреплял в Хатти уверенность, что тот на самом деле может играть лучше, и продолжал делать это до тех пор, пока Хатти действительно не стал играть лучше. На стадионе от скамейки под навесом, где сидели команда и ее менеджеры и тренеры, до первой базы было приличное расстояние, но всякий раз, когда Хатти удавалось поймать заземленный мяч, то есть сделать базовую операцию, которую умеет выполнить с закрытыми глазами большинство защитников первой базы, Хатти слышал из-под навеса подбадривающие выкрики тренера:

– Ловец-чемпион!

Хатти чувствовал, что он был от природы одарен спортивными способностями в большей степени, чем многие ребята, играющие на этой же позиции, и был прав. Он начал меньше нервничать. И ему уже хотелось, чтобы мяч отбили в его сторону. Он пообвык на новом месте. Опять стал самим собой. Когда Хатти играл на позиции кетчера, ему всегда нравилось, что он может общаться с игроками других команд. Теперь, играя на первой базе, он имел даже больше возможностей для общения с соперниками, чем на позиции кетчера, которая теперь выглядела как скучная вечеринка, – теперь в спину дышит судья, а к тому месту, где ты находишься, приковано все внимание болельщиков и камер. На позиции защитника первой базы можно было вести беседу. На доске объявлений в здании клуба «Окленд Эйс» висело напоминание из правил Главной бейсбольной лиги за подписью Боба Уотсона:

«Игроки противоположных команд, одетые в форму, не должны “брататься”».

– Официальные бейсбольные правила, пункт 3.09