Самоубийство сверхдержавы - Патрик Бьюкенен (2011)

Школы США стараются как могут. Они успешно обучают иммигрантов и их потомков, позволяя тем превзойти сородичей, которые остались, по разным причинам, в родных местах. Но американские школы терпят неудачу, несмотря на триллионы долларов бюджетных средств, из-за того, что закон о начальном и среднем образовании 1965 года требует преодоления расового разрыва. Мы не знаем, как ликвидировать разницу в баллах по чтению, естествознанию и математике между белыми учащимися нелатиноамериканского происхождения и их азиатскими сверстниками, с одной стороны, и чернокожими учениками и «латино» – с другой. Судя по результатам PISA, этого не знает мир в целом.

Разрыв между результатами восточноазиатских и европейских ребят и учеников из стран Латинской Америки и Африки отражает аналогичный разрыв в Соединенных Штатах.

Как сообщил фонд «Наследие», проанализировав результаты теста PISA по чтению, «если бы белые американские ученики считались отдельной группой, их баллы позволили бы им занять третье место в мире. Тогда как выходцы из Латинской Америки и чернокожие американцы, считая по отдельности, заняли бы соответственно 31-е и 33-е места»{681}.

«Образовательные проблемы Америки отражают нашу демографическую комбинацию», – пишет Вайсберг.

«Сегодняшние школы заполнены миллионами молодых людей, многие из которых являются испаноязычными иммигрантами, едва способными говорить по-английски; приплюсуем сюда и миллионы тех, кто наделен посредственными интеллектуальными способностями, а потому брезгует успеваемостью… Это глубоко политически некорректно, однако большинство образовательных проблем Америки исчезнет, если эти равнодушные и доставляющие немало хлопот ученики уйдут, получив тот объем знаний, который устраивает их самих, а вакантные места займут жадные до обучения студенты из Кореи, Японии, Индии, России, Африки и стран Карибского бассейна»{682}.

Школьный реформатор Мишель Ли утверждает, что «из исследований совершенно ясно – наиболее важным фактором в определении успехов ребенка в школе является качество учителя, стоящего перед классом»{683}.

Так ли уж это «ясно»? Вайсберг напоминает, что, по докладу Коулмана и выводам Чарльза Мюррея, 80 процентов успеха ребенка зависят от его познавательных способностей и отношения к учебе, с которым этот ребенок приходит в класс, а вовсе не от учебников или от «учителя перед классом». Если интеллект и желание учиться отсутствуют, никакие расходы на школы, на зарплаты учителей и консультантов и на новые учебники не оправдаются.

Даже если бы мы могли «уравнять» домашнюю обстановку и школьную среду для всех детей, мы все равно не получили бы одинаковых баллов на тестах. Как пишет научный обозреватель журнала «Дискавер» и блогер Разиб Хан: «Когда удаляешь переменные окружающей среды, остается познавательная вариативность»{684}.

Сжигая еретиков

Отказ принять то, чему учит человеческий опыт, – характерный признак идеологии. На академическом собрании в январе 2005 года президента Гарвардского университета Ларри Саммерса спросили, почему так мало женщин получают степени по математике и естественным наукам. Саммерс предположил, что это может быть связано с неравными возможностями мужчин и женщин. «В конкретном случае науки и техники нужно вспомнить о врожденном потенциале, в частности, о способностях к адаптации», – уточнил Саммерс, заплывая, так сказать, в коварные воды. В итоге вполне возможны «различные реализации потенциала на самом высоком уровне»{685}.

«Я чувствовала себя так, будто заболеваю, – признавалась профессор биологии МТИ Нэнси Хопкинс. – Сердце громко стучало, дышать вдруг стало тяжело… Я просто не могла дышать, такую дурноту вызвал у меня этот ответ». Не выйди она из зала, прибавила Хопкинс, «я бы потеряла сознание или меня вынесли бы на носилках»{686}.