Самоубийство сверхдержавы - Патрик Бьюкенен (2011)

Когда результаты, на которые нацелена вышеупомянутая политика, так и не достигаются, и некая группа явно отстает, вину за подобное несоответствие возлагают на общество. По-прежнему считается, что лучше проработанные программы, лучшие правила или правильные судебные решения помогут ликвидировать различия. Это предположение также ошибочно»{691}.

Наблюдая за попытками Америки обеспечить недостижимое равенство – посредством позитивных действий, квот, бенефиций, прогрессивного налога и гигантского социального государства, – поневоле вспоминаешь рассказ Натаниэля Готорна «Родимое пятно». Герой этого рассказа, ученый Эйлмер, страстно влюбленный в свою прекрасную молодую жену Джорджиану, становится одержимым маленьким родимым пятном на ее щеке. Возненавидев это пятно, Эйлмер решается на опасную хирургическую операцию – чтобы удалить родинку и сделать жену совершенством. Родимое пятно исчезает – и жена Эйлмера умирает. Наше стремление к идеальной стране, где все будут равны, убивает нацию.

Равенство как политическое оружие

Те революции, которые возводили равенство на трон – французская, русская, китайская и кубинская, – нередко превращали ликвидацию старого режима в беспощадную резню. Представителей классов, имевших привилегии и власть, а также священников и поэтов, отправляли на гильотину, в подвалы Лубянки или на виселицу, расстреливали или обрекали на мучения трудовых лагерей. Когда старый порядок заканчивал свои дни в тюрьмах, ссылке и могилах, революционная элита, более неприглядная и жестокая, чем та, которую она сместила, занимала дворцы, особняки и дачи.

Джордж Оруэлл в своем «Скотном дворе» абсолютно прав. Революция начинается под лозунгом «Все животные равны». Но едва она побеждает, свиньи захватывают власть на ферме, и лозунг теперь звучит так: «Все животные равны. Но некоторые животные равны более, чем другие». Революция за равенство для всех неизменно завершается установлением диктатуры меньшинства.

«Всякая революция должна иметь собственный миф, – пишет Дункан Уильямс, британский профессор литературы, – и самым стойким из этих мифов, тем, который, вопреки всему человеческому опыту, обрел сугубо «романтическую» поддержку в минувшие полтора столетия, является миф о «равенстве людей». Опираясь на свой опыт в антропологии, Маргарет Мид пришла к выводу, что вера в равенство коренится в мифах и мечтаниях: «Допущение, что люди созданы равными, с одинаковыми способностями преодолевать себя и добиваться успеха при жизни, пусть его опровергает каждый день повседневного бытия, упорно сохраняется в нашем фольклоре и мечтах». Уильямс пишет: «В области спорта подобная вера отсутствует, и это кажется любопытным исключением. Ни один человек в здравом уме не рискнет предположить, что он имеет, в силу принципа равенства, неотъемлемое право представлять свою страну на Олимпийских играх; у него на это столько же прав, сколько у обычного школьника на место в составе школьной футбольной команды»{692}. Спорт слишком важен, чтобы американцы тешили себя мифом о равенстве всех людей.