Сальватор - Александр Дюма (1863)

Подобно волшебным звездам его сознание освещало и указывало ему верный путь. Было всего одно мгновение затмения, когда он чуть было не сбился со своей дороги, но он сумел разобраться в темноте и продолжил свой путь если не укрепившись в вере, то, во всяком случае, с окрепшей решимостью.

По последним ступеням дворца он спускался с улыбкой на губах.

Какая же тайная мысль соответствовала в данной ситуации этой улыбке?

Едва он оказался во дворе дворца Тюильри, как увидел симпатичное лицо Сальватора, который, охваченный беспокойством за исход этого странного поступка аббата Доминика, немного нервничая, поджидал его у выхода.

Но едва увидев лицо бедного монаха, Сальватор понял, что аббат получил то, что хотел.

– Итак, – сказал Сальватор, – я вижу, что король пообещал вам предоставить отсрочку, о которой вы его попросили.

– Да, – ответил аббат Доминик. – В душе он прекрасный человек.

– Вот и хорошо, – сказал Сальватор, – это меня с ним несколько примиряет, и я начинаю чуть более снисходительно относиться к Его Величеству Карлу X. Я прощаю ему его слабости, памятуя о его врожденной доброте. Следует быть терпимым к тем, кто ни разу не слышал правдивых слов.

Затем он внезапно сменил тему разговора.

– А теперь мы поедем в тюрьму «Консьержери», не так ли? – спросил он у аббата.

– Да, – ответил тот просто и пожал руку своему другу.

На набережной они остановили проезжавший мимо свободный фиакр и скоро прибыли туда, куда хотели.

У ворот этой мрачной тюрьмы Сальватор протянул Доминику руку и спросил, что тот рассчитывал делать после свидания с отцом.

– Я немедленно покину Париж.

– Могу ли я быть вам полезным в той стране, куда вы направляетесь?

– Не могли бы вы ускорить выполнение формальностей, которые связаны с получением паспорта?

– Я могу помочь вам получить паспорт без всяких проволочек.

– Тогда ждите меня у себя дома: я зайду за паспортом.

– Нет, лучше я буду ждать вас через час на углу набережной. Вы не сможете оставаться в тюрьме позже четырех часов, а сейчас уже три.

– Хорошо, значит, через час, – сказал аббат Доминик, еще раз пожав руку молодого человека.

И вошел во мрак пропускной будки.

Узник был помещен в ту же самую камеру, где до этого сидел Лувель, а потом будет сидеть Фьеши. Доминика без лишних слов провели к отцу.

Сидевший на табурете господин Сарранти встал и пошел навстречу сыну. Тот поклонился отцу с почтением, с каким обычно приветствуют мучеников.

– Я ждал вас, сын, – сказал господин Сарранти.

В его голосе едва уловимо слышался упрек.

– Отец, – произнес аббат, – если я не пришел пораньше, то в этом нет моей вины.

– Я вам верю, – сказал узник, пожимая обе руки сына.

– Я только что из Тюильри, – продолжил Доминик.

– Вы были в Тюильри?

– Да, я только что виделся с королем.

– Вы разговаривали с королем, Доминик? – удивленно переспросил господин Сарранти, пристально глядя на сына.

– Да, отец.

– Зачем же вы ходили к королю? Надеюсь, не для того, чтобы просить его о моем помиловании!

– Нет, отец, – поспешил заверить его аббат.

– Так о чем же вы его в таком случае просили?

– Об отсрочке.

– Об отсрочке? Но зачем же?

– Закон предоставляет вам три дня для подачи кассационной жалобы. Когда дело неспешное, суд рассматривает кассацию в течение сорока двух дней.

– И что же?

– То, что я попросил два месяца.

– У короля?

– У короля.

– Но почему именно два месяца?

– Потому что эти два месяца нужны мне для того, чтобы раздобыть свидетельство вашей невиновности.

– Я не стану подавать кассационную жалобу, Доминик, – решительно произнес господин Сарранти.

– Отец!

– Я не стану подавать кассации… Это решено. Я запретил Эммунуэлю подавать кассацию от моего имени.

– Что вы такое говорите, отец?!