На пороге чудес - Энн Пэтчетт (2011)

Доктор Свенсон уперлась руками в колени и хотела встать, но не получилось. Она заметно пополнела в талии по сравнению с Балтимором. Долгое сидение приковало ее к ящику рагу.

Ей, по прикидкам Марины, было под семьдесят.

Возможно, она устала от дороги.

Марина встала и протянула ей руку. Доктор Свенсон с минуту терла колени, демонстративно глядя в сторону, но потом взяла руку.

— Спасибо за помощь, — буркнула она, вставая. — Я чувствую себя иначе в последнее время. Насколько я разбираюсь в физиологии тела, это не то, что я ожидала.

Она похлопала Истера по плечу, изобразила руками поворот штурвала и ткнула пальцем в сторону берега. Он кивнул, не отрывая глаз от фарватера.

— Сейчас он не хочет отдыхать, — сообщила она, вернувшись к Марине. — Впереди есть место, которое ему нравится. Там он может привязать лодку к берегу. Якорь его нервирует своей ненадежностью, да и вытаскивать его страшно тяжело. На него что только не цепляется!

Марина поглядела на мутную воду. Да, можно себе представить.

— Давно вы сюда ездите?

— Доктор Рапп первым обнаружил племя лакаши, — доктор Свенсон подняла голову и посмотрела на верхушки деревьев. — Примерно пятьдесят лет назад. Я участвовала в той исторической экспедиции и помню, как мы впервые плыли по этой реке. Был роскошный день. Тогда я и не догадывалась, что буду всю жизнь сюда возвращаться.

— Не похоже, что тут что-либо сильно изменилось, — заметила Марина, глядя на густо заросшие берега.

Насколько хватало взгляда — ни людей, ни хижин, ни лодок.

— Впечатление обманчиво, — возразила доктор Свенсон. — Тогда было все иначе. Тогда мы не натыкались на выжженные леса, вместо которых теперь появились распаханные поля размером с квадратную милю. Тогда мы не видели задымленные джунгли. Изменились даже лакаши. Они утрачивают свои навыки с такой же быстротой, с какой бассейн Амазонки теряет свои леса. Прежде лакаши сами плели веревки, ткали полотно. Теперь даже они ухитряются все покупать. Они срубают два-три дерева, связывают их вместе, сплавляют в Манаус и там продают. Денег им хватает на керосин и соль, на возвращение домой на речном такси, а при удачной сделке — и на ром, вот только они не умеют торговаться. Одежду они тоже привозят из города — ту дрянь, которую американцы поставляют через Армию спасения. Много лет назад меня встретил старейшина племени по имени Джози. На нем была футболка с логотипом «Джон Хопкинс». В то утро я провела занятия со студентами в Хопкинсе, прилетела в Бразилию, несколько часов плыла на лодке только для того, чтобы меня приветствовал туземец в футболке с такой надписью.

Она покачала головой, вспоминая об этом курьезе:

— Господи, как он гордился этой майкой! Носил ее каждый день. Кажется, в ней его и похоронили.

— Значит, всю неделю вы преподавали, лечили пациентов, а в выходные летали сюда?

— Не каждые выходные, нет, хотя если бы у меня было достаточно времени или денег, я бы летала чаще. Тут так много работы. Я улетала вечером в четверг, после моей последней лекции. В пятницу у меня были только часы приема студентов, и я их пропускала, потому что никогда в них не верила. Спрашивать должны все студенты, а не только те, которые поднимают руку. Если у тебя нет смелости, чтобы встать на занятии и признаться, что ты чего-то не понимаешь, тогда у меня нет времени что-то тебе объяснять. Если не научишься бороться с чепухой и бредом, ты так и будешь иметь дело с дюжиной маленьких, робких кроликов, которые толпятся возле твоего кабинета и тихонько задают один и тот же дебильный вопрос.

Марина ясно помнила, как и сама была в числе таких пятничных кроликов, как часами ждала профессора у двери ее кабинета, пока какой-то проходивший мимо студент не объяснил, что она торчит там напрасно.

— Кафедра не возражала против такого нарушения?

Доктор Свенсон наклонила голову:

— Доктор Сингх, вы посещали в детстве приходскую школу?