На пороге чудес - Энн Пэтчетт (2011)

Он направил луч на стену в шести футах от ее кровати и показал гамак, ждущий его. Потом отдал ей фонарик, снял рубашку и залез в гамак. Она стояла и светила в его сторону, удивленно глядя на маленький кокон. Значит, она спит в комнатке Истера. Этого ей только не хватало!

Она попыталась увидеть в этом необычайную любезность со стороны доктора Свенсон, но на самом деле, вероятно, это было единственное помещение под крышей.

Неважно — она поняла, что все равно не сможет спать без него.

Она легла на койку, расправила сетку, выключила фонарь и устроилась поудобнее, вслушиваясь в размеренное дыхание джунглей.

Что ж, все могло быть гораздо хуже.

Тут лучше, чем в отеле «Индира». Койка не менее удобная, чем та кровать. Ясно, что лакаши подготовились к приему гостей, что бы там ни говорила о них доктор Свенсон. Люди приезжали к ним и прежде, жили тут. Спали под этой самой москитной сеткой и радовались, что гамак Истера находится в шести футах.

Марина открыла глаза и при неярком лунном свете посмотрела на белое облачко сетки.

Андерс тоже спал здесь.

Истер был с ним, когда он умирал — так сказала доктор Свенсон.

Марина села.

Андерс.

Она словно взглянула его глазами на эту темноту, веранду, койку.

Страдая от болезни, он смотрел сквозь эту сетку.

Марина встала, сунула ноги в шлепанцы, взяла фонарик, поглядела на щуплую фигурку Истера, спавшего в гамаке.

Где-то здесь должна быть ручка.

Она прошла в кладовую, обвела ее лучом света и увидела лишь коробки и ящики, пластиковые фляги, бутылки с водой, коробки поменьше с пробирками и предметными стеклами. Она нашла веник, стопку салфеток, огромную катушку шпагата. Ни полок, ни выдвижных ящиков. Ничего такого, где было бы логично держать ручку.

Потом она вспомнила, что ручки Андерса перешли к Истеру. Горстка ручек, наследство мальчишки.

Она вернулась в спальню, посветила фонариком на какие-то ведра, провела лучом по полу и там, под гамаком, увидела металлический ящик. Он был больше тех, в которых хранят документы, и меньше ящиков для рыболовных снастей или инструментов. Встав на колени на грубо оструганные половицы, она выдвинула ящик.

Замка у него не было, только защелка на крышке. Наверху был маленький металлический лоток, полный перьев, их было больше двух дюжин. Марина разложила их на кучки по два, три и четыре пера. Она и не знала, что бывают такие перья — лавандового и радужно-желтого цвета. Перья были безупречно чистые.

В лотке лежал камень, поразительно похожий на глазное яблоко человека, и красная шелковая лента. Еще там была превосходно сохранившаяся окаменелость — доисторическая рыба.

Под лотком лежал голубой конверт аэрограммы, надписанный крупными буквами — «ИСТЕР», а внутри обращение: «Пожалуйста, сделайте все, что в ваших силах, помогите этому мальчику попасть в Соединенные Штаты, и вы получите вознаграждение. Отвезите его к Карен Экман». Далее следовал адрес, номер телефона. «Все расходы будут возмещены. ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ. Благодарю. Андерс Экман». Ниже это обращение было написано еще раз по-испански. Андерс изучал испанский в колледже и мог кое-как объясняться. По-португальски он не говорил.

Марина опустилась на корточки. Еще там лежала небольшая записная книжка со спиральным скреплением. В ней был написан печатными буквами алфавит, по букве на каждой страничке, а в конце слово «Истер», слово «Андерс» и слово «Миннесота». На дне ящика лежали водительские права Андерса и его паспорт. Может, Истер хотел оставить на память фотографию Андерса, или так хотел сам Андерс. Были там и три купюры по двадцать долларов, пять круглых резинок, полдюжины ручек, горсть американских и бразильских монет.

У Марины закружилась голова.

Ей хотелось разбудить мальчишку, написать слово «Андерс», одно из трех, которые он знал. Она ткнет в это слово и покажет на свою кровать — «Андерс спал здесь?»

Впрочем, это было ясно и так.