Корсар - Джордж Байрон (1981)

— Простите, господин министр, — вмешался Джуисон, — но такое обещание не всегда удается сдержать. Я восемнадцать лет занимаюсь расследованием авиакатастроф и повидал много разных случаев. Помните, как самолет взорвался в воздухе и его пришлось поднимать со дна у побережья Лонг-Айленда? Так вот, здесь все гораздо сложнее. Непонятно, что считать следами катастрофы, а что — делом рук ваших людей. — В ответ на протестующий жест Гами Джуисон поправился: — То есть бедуинов. Я имел в виду, что они ливийцы, значит, ваши люди.

— Бедуинам чужд институт гражданства. Они дети пустыни.

— В любом случае, здесь они все сильно запутали. Я даже не уверен, что, обнаружив хвост самолета, мы сумеем точно определить причину аварии.

Гами выдержал долгий взгляд эксперта.

— Господин посол и другие официальные лица заверили меня, что вы, мистер Джуисон, лучший эксперт в мире. Они убеждены: вы найдете разгадку. Не сомневаюсь, вы со всей ответственностью подходите к расследованию каждого инцидента, однако выражаю надежду, что вам ясна тяжесть сложившейся ситуации.

Джуисон переводил взгляд с Муна на Гами. Он понял: в этом деле политика значит ничуть не меньше криминалистики, и оттого выглядел еще печальнее, чем в начале разговора.

— Когда начинается конференция? — уточнил он.

— Через сорок восемь часов.

Эксперт обреченно покачал головой.

— Если отыщем хвост и если бедуины ничего с ним не сделали, я постараюсь подготовить к этому времени предварительный отчет.

Гами протянул ему руку.

— О большем мы и не просим.

На «Орегоне» объявили режим тишины и приняли все возможные меры предосторожности: даже нос корабля старались держать против ветра, чтобы волны не плескались о борт. На расстоянии тридцати миль корабль окружало кольцо специальных датчиков, которые в пассивном режиме поглощают сигналы радаров и по шифрованным каналам передают данные бортовому компьютеру. Они вычислят любое судно, поэтому включать антирадарную установку не требовалось. Приблизься кто-нибудь к «Орегону», навигационная система малым ходом отвела бы корабль в сторону — для этого припасли серебряно-цинковые аккумуляторы, при работе от которых судно движется почти неслышно. На корпусе и надстройке имелось противорадиолокационное покрытие, поэтому обнаружить «Орегон» можно было лишь визуально.

Пассивный гидролокатор кругового обзора под килем засечет любой подводный объект. Специальная система перехватывает электронные сигналы и радиопереговоры судов, самолетов и береговых станций. Кабрильо проектировал «Орегон» именно для операций, в которых нужно залечь и не высовываться или, как говаривал Марк Мерфи, «сидеть и бдеть». Невидимый корабль мог днями, а то и неделями скрываться под носом у противника и собирать данные о передислокации флота, записывать переговоры и выполнять другие задачи.

Когда Фиделю Кастро из-за болезни пришлось передать власть брату Раулю, «Орегон» двадцать восемь дней прятался у побережья Кубы, прослушивая все разговоры в убежище диктатора. Благодаря корпорации американская разведка постоянно была в курсе происходящего и получила бесценную информацию о скрытых механизмах власти на острове.

В режиме тишины прекращалось все текущее обслуживание корабля. Команда не возражала. Кроме того, закрыли тренажерный зал: там иногда звякали блины на штангах. Даже готовили из полуфабрикатов. Еда, несмотря на все старания кока, была лишь бледной тенью деликатесов, к которым привыкли сотрудники корпорации. Фарфоровая посуда и серебряные приборы уступили место бумажным тарелкам и пластиковым вилкам. Слушать радио и смотреть телевизор разрешалось только в наушниках.